"Номер один с пулей", перевод фанфика BetteNoire, Джеймс Барнс/Стив Роджерс,

[BlueSunrise]

Честно пыталась сдержаться... не получилось.


Название: Номер один с пулей
Автор: BetteNoire (WeAreWolves)
Перевод: BlueSun
Разрешение на перевод получено
Фэндом: Captain America (Movies)\The Avengers (Marvel Movies)
Оригинал находится здесь: archiveofourown.org/works/6107287?view_full_wor...
Рейтинг: Explicit
Жанр: экшен, местами ангст
Пейринг: Джеймс «Баки» Барнс/Стив Роджерс
Статус: закончен
Отказ от прав: все принадлежит правообладателям


Саммари автора: Незадолго до большого концерта Даззлер получает смертельные угрозы, и ее менеджеры нанимают ей защитника: Зимнего Солдата. Баки и Элисон возненавидели друг друга с первого взгляда. Но поскольку чуть ли не каждая зловещая организация в США пытается убить ее, им нужно найти способ работать вместе – и выяснить, почему все желают смерти Элисон. Разумеется, Баки не может одновременно охранять Элисон и вести расследование, и есть только один человек, которого он может позвать на помощь: один конкретный мужчина со сверкающей звездой и планом.

Часть вторая серии «Баллады Убийцы». Хотя можно читать как отдельное произведение.

Саммари переводчика: Почти «Телохранитель», только с мутантами, ниндзя, мафией, Гидрой, андроидами и прочими интересными личностями.

Апд: 27.12 - Глава 10.финал

читать на Фикбуке

ficbook.net/readfic/5932145

читать на АОЗ

archiveofourown.org/works/12048783/chapters/272...

Хороший человек tomix подобрала песню под настроение: yadi.sk/d/I7jvjq5E3RXaeF

Номер один с пулей

Глава 1. Номер один с пулей

Саммари: Защищать людей вместо того, чтобы убивать их: Баки должен бы привыкнуть к этому, но почему он вечно сталкивается с самыми упрямыми и нахальными личностями, которых надо защищать? Почему они никогда не слушают его?





Элисон Блэр, Даззлер, вскидывает руку, прерывая менеджера, и шествует дальше по коридору чикагского репетиционного зала. У менеджера все равно сбилось дыхание от попыток за ней угнаться. Не ее проблема, что не поспевает. Даже на 6-дюймовых платформах с каблуками-стилетто она обгоняет его.

– Хватит с меня разговоров об угрозах убить, - заявляет она.

- Фирма звукозаписи так не считает, мисс Блэр. Как и клиент. Концерт состоится через неделю, и они не желают, чтобы что-нибудь стряслось.

С пылающим яростью лицом Элисон круто разворачивается на своих платформах от Gareth Pugh.

– Я разберусь с этим, Уилльямс. Я постоянно получаю смертельные угрозы. Еще до обеда во вторник я обнаружила в своем твиттере пятьдесят угроз убийства и изнасилования. Люди всегда будут ненавидеть добившуюся успеха женщину. Я понимаю. И мне пора на репетицию…

- Мы все обсудили и решили предоставить вам на эту неделю дополнительную охрану.

- Угу. Как скажете.

- Телохранителя.

- Потому как они так замечательно сработали раньше, - сочащимся ядом голосом замечает Элисон, имея в виду всех накачанных тупоголовых идиотов, которые по указке студии бесполезно мотались за ней последние пять лет.

- Его нанял клиент. Он весьма квалифицирован…

Элисон закатывает глаза и распахивает дверь в студию. Девушки из подтанцовки занимаются растяжкой, бросая взгляды на дальнюю стену, где…

Где… о чем эти безмозглые идиоты думают, наняв мне типа с металлической рукой, который угрохал кучу людей?

Элисон упирается руками в бедра.

– О, черт, нет. Отошли его обратно, Уилльямс.

- Мэм, - телохранитель отталкивается от стены, к которой прислонялся, и направляется к ней. Черная футболка с v-образным вырезом, металлическая рука, вылинявшие военные штаны и ботинки. Темные волосы и голубые глаза, весь – сплошные острые углы, от четких скул до внушительных мускулов, без малейшего жира. По ее мнению, он двигается как пантера. Угрожающе сжатая пружина. Причем, бесшумная. Голос хриплый и низкий. – Боюсь, это так не работает.

- Во-первых, не мэмкай на меня. Я не бабуля. Во-вторых, это работает так, как я скажу. А я говорю: ты уходишь.

Наемный убийца к этому моменту уже рядом с ней и слегка наклоняет голову, шепча ей на ухо. От взгляда голубых глаз пробирает дрожь.

– Как только контракт заключен, его нельзя разорвать, это может сделать только клиент. А вы не клиент. Итак. У вас два выбора. Привыкайте к моему присутствию на следующие семь дней, или же продолжайте трепать всем нервы, и тогда я умыкну вас в одно из моих убежищ где-нибудь в отдаленном месте, чтобы дождаться истечения срока контракта. Лично я предпочитаю Сибирь. Холод любите? Я - обожаю.

Элисон откидывается назад и изо всех сил отвешивает ему оплеуху – ну, по крайней мере, пытается, потому что в последний момент он слегка отклоняется, и ее рука шлепает только воздух.

- Вы играете в высокой лиге, мисс Блэр. Если они потратили такие деньжищи, чтобы задействовать меня, то вы в большой опасности. Из которой не выберешься, бросаясь в нее цветными огоньками.


- Не смей со мной так разговаривать. Никто со мной так не разговаривает, - Элисон запускает руку в сумочку. – Я выкупаю твой контракт, а потом ты навсегда исчезаешь из моей жизни, - она извлекает чековую книжку. – Итак, металлический человек. Сколько стоит нанять тебя?

Наемник проводит рукой по своим волосам, выбритым по бокам и длинным сверху, как у средневекового рыцаря.

– Нужно уточнить в агентстве. Я не часто беру контракты по эту сторону курка. Но моя стартовая цена обычно - 10 миллионов.

- За неделю?

- Нет. За час, - ублюдок одаривает ее наглой полуулыбкой. – Я – лучший. У меня никогда не бывает осечек.

Элисон прячет чековую книжку обратно в бумажник. Твою мать, клиент – это компания виртуальной реальности, Каденс Индастриз, открывающая во время ее грядущего концерта продажу новых VR-наушников и предоставляющая специальный расширенный контент – а карманы-то у них глубокие. Теперь ее возмущает, что нанятый ими телохранитель обошелся дороже, чем она. Она бросает яростный взгляд на своего менеджера по звукозаписи.

– Уилльямс, этому телохранителю не разрешается говорить со мной. Если ему что-то нужно, пусть обращается к тебе, - после чего она хлопает в ладоши танцовщицам. – Девочки, начнем с 'Bitch Better', а потом переходим прямо к 'Victory Song'.


* * *



Остаток дня Баки мотается по залу для репетиций, наблюдая, как Элисон и ее танцовщицы работают над хореографией к концерту. Он ненавидит ряд окон вдоль комнаты. Бросает недобрые взгляды на бесконечную череду доставщиков еды, которые шляются туда и сюда, а ведь любая еда легко может оказаться отравленной. Пусть Элисон и мутант с весьма впечатляющими талантами к световым шоу, но с точки зрения наемного убийцы, Боже правый, убить ее легче легкого. Если бы он был по ту сторону курка, то уже чистил бы оружие и собирался домой.

Элисон его демонстративно игнорирует. Ближе к шести часам появляется ее бойфренд, британский продюсер по имени Кэлвин, он приносит тестовые ремиксы “Victory Song” – основного сосредоточия виртуального сегмента концерта. Кэлвин – высокий и тощий белый парнишка, у которого такой вид, будто жизнь к нему несправедлива. Он из тех людей, которые считают тяжелую работу других только «удачей» и сетуют на равнодушие мира к своему артистическому гению. На нем свободная шерстяная шапка и черная футболка с надписью: «100% брат по духу», облегающие вылинявшие джинсы и дорогущие чудаковатые кроссовки ограниченного выпуска.

- Это хто? – вопрошает он, дергая подбородком в сторону Баки.

Элисон медлит с ответом, надевая наушники, чтобы прослушать новый микс.

– Брр. Он ужасен. Новый телохран. Его прислали Каденс.

- Это же гребаный Зимний Солдат, да? Круто, Эли, - Кэлвин важно шествует туда, где Баки прислонился к стене, и оглядывает его с ног до головы. – Так у тебя есть пистолет? – спрашивает его Кэлвин.

- Пистолет, - подтверждает Баки, ухмыляясь над невинностью этого милого мальчика, который думает, что при нем лишь один пистолет. Черт, да он бы даже в супермаркет с одним пистолетом не пошел.

- Ну да, у меня дома тоже есть пушка. Как думаешь, я смогу зашибать десять лимонов в час? Потому как подпирать стенку не кажется мне тяжелой работой, бро.


Баки смотрит на Элисон: пожалуйста, убери от меня своего идиота-бойфренда, но та лишь встряхивает волосами и поворачивается к нему спиной. Никогда больше не возьмусь за охрану, решает про себя Баки.

- Йо, бро. Я с тобой разговариваю, - не отстает Кэлвин, тыча его в плечо.

Та часть мозга Баки, которая рассчитывает матрицы убийства и пути отхода, активно предлагает ему изобретательные и болезненные методы убийства Кэлвина. Как легко будет взять и свернуть ему шею. На секунду Баки прикрывает глаза, затем открывает, на его лице расцветает улыбка.

– Кэлвин. Хочешь поиграть в игру?

- Какого хрена? Мужик, тебе никогда не говорили, что улыбка у тебя жуткая?

- Ты же хочешь быть наемным убийцей, вот и сыграем в игру. Она называется «Поймай Ножик», - Баки извлекает один из своих боевых ножей и подбрасывает его в воздух. – Поймаешь его прежде меня, уловишь суть моей работы.

- Ладно, сука, - говорит Кэлвин, пытаясь ухватить нож. Баки не отводит глаз от лица Кэлвина, при этом аккуратно ловя и вновь подбрасывая нож и намного опережая руки Кэлвина. Тот продолжает свои попытки, но Баки даже обычным человеком был быстрее, и хотя сейчас работает не на полной скорости, он все равно не чета Кэлвину. Он перебрасывает нож из руки в руку, подкидывает, переворачивает и меняет хватку, тщательно следя, чтобы тот мелькал рядом с Кэлвином, так что всем наблюдающим кажется, что Кэлвину нужно лишь протянуть руку и взять нож.

Спустя пару минут Баки вращает нож между пальцев металлической руки и убирает его обратно в ножны, примирительно пожимая плечами.

– Ничего, из меня, вероятно, вышел бы ужасный музыкант.

- Да я почти поймал, вот если бы ты бросал подольше, - негодует Кэлвин.
Одна из девушек-танцовщиц, обладательница очаровательной гривы волос цвета бургунди, презрительно фыркает. Баки подмигивает ей. В любом случае, она – лучшая танцовщица. Кэлвин разворачивается и тычет в нее пальцем: - Заткнись, а то я заставлю Эли уволить тебя.

Скроллившая твиттер Элисон поднимает глаза:

- Никто никого не уволит. Идем, Кэлвин, а то на ужин опоздаем, - тот шествует к ней и переплетает пальцы с ее. Смотрит на нее огромными робкими глазами:

- Прости, детка, - извиняется он.

- Порядок, - улыбается она. – Трудный день. Мы все на пределе.

Он расплывается в улыбке и чмокает ее в щеку.

– Ага. Пошли лопать суши и толстеть.

Элисон вскакивает на ноги и забрасывает сумку на плечо.

– Суууш! – радостно провозглашает она.

Баки отталкивается от стены и подхватывает свое пальто, молча следуя за хихикающей молодой парочкой в лифт. Обернувшись и обнаружив его рядом, Элисон пугается.

– Твою мать! Ты не можешь нависать над кем-нибудь другим, подальше отсюда?

Баки закатывает глаза и нажимает кнопку «гараж». Пластины металлической руки рекалибруются – так всегда бывает, когда он раздражен, и он ощущает взгляды Элисон и Кэлвина на своей руке. Понятное дело, на нее все и всегда пялятся, но временами от этого он ощущает себя большим уродцем, чем обычно. Сегодня один из таких дней. В нем зарождается надежда, что кто-нибудь, ну хоть кто-то, попытается угрожать жизни Элисон, и тогда он сможет излить своим любимым способом переполняющую его гребаную метрическую тонну ярости.

Дверь лифта открывается, и Баки ведет их в гараж. Элисон делает попытку отойти в сторону, но Баки хватает ее за руку.

– Нет. Поедем на моей машине, - говорит он.

- У нас машина с водителем, - заявляет Элисон. – Можешь ехать следом.

- Не в эти семь дней, - парирует Баки, подходя к своему Ламборджини и распахивая пассажирскую дверь. Замечает одну из своих снайперских винтовок в чехле, лежащую на пассажирском сиденье, и перебрасывает ее назад. – Места на заднем сиденье маловато, но нам ехать недалеко, - говорит он.

- Почему именно твоя машина? – злится Элисон, выдергивая руку из его хватки.

- Во-первых, она бронированная. Во-вторых, у нее скорость выше, чем у предоставленного для вас внедорожника. В-третьих, у меня здесь достаточно оружия, чтобы завоевать небольшую страну, - в-четвертых, я в невероятно дерьмовом настроении, и мне нужно хоть как-то улучшить его, думает Баки.

Вытаращив глаза, Кэлвин забирается внутрь.

– Миииленько! – восклицает он. – И сколько выжимает эта штучка?

Баки пожимает плечами.

– Я разгонялся до 215.

- А можно мне порулить когда-…

- Нет.

Баки усаживается на водительском сиденье и заводит мотор. Сидящая на пассажирском сиденье Элисон таращится на прикрепленную к крыше машины штурмовую винтовку.

Баки ловит ее взгляд:

- Люди часто в меня стреляют, - поясняет он, выезжая из гаража.

- Гм, чувак, как нам тебя называть? – спрашивает Кэлвин.

Баки непроизвольно смягчает свое отношение к парню. Тот не злой, просто ужасно неуклюжий и слишком старается произвести впечатление. И, похоже, он действительно заботится об Элисон.

- Можете звать меня Джеймс или Солдат. Отзываюсь на оба имени, - отвечает он, разгоняясь и лавируя в трафике. Он обожает быструю езду, особенно ночью, как сейчас. Иногда, еще до возвращения к Стиву, он просто срывался с места и мчался ночью по шоссе со скоростью сотен миль в час, сквозь тьму, под почти медитативный ритм мотора. Он скучает по этому ощущению. Он не уверен, поймет ли Стив, почему он это делает. И, как бы ни было трудно, он старается жить согласно четырем коротким словам, написанным для него книгой Доктора Стрейнджа. Но ему нужна ночь, так сильно нужна…

- Я думала, тебя зовут как-то вроде Баки, - уставившись в телефон, изрекает Элисон.

Баки проскальзывает через две полосы трафика и сворачивает налево, технически на красный свет.

– Мои друзья зовут меня Баки. Для вас я Джеймс или Солдат.

- И много у тебя друзей?

- Не особенно. У меня сложно с доверием.

- А разве в детстве ты не был лучшим другом Капитана Америки? - Элисон так ни разу и не подняла глаз от телефона. Он понимает, что она гуглит его, просматривает странички в Википедии. Там много чего понаписано, но не все верно. Он подключает свой телефон к радио и врубает MMLP2 на полную громкость. Эминем ответит вместо него.

[L] BlueSunrise [/L] <a href=" http://firefly4tanya.diary.ru/p213584322.htm"> завершает перевод </a> " Номер один с пулей ", автор BetteNoire, Джеймс Барнс/Стив Роджерс, 

запись создана: 29.08.2017 в 15:29

@настроение: Приятно, когда о тебе вспоминают, но часто выходит дешевле быть забытым (с)

@темы: "My Winter Storm", "Зимний Солдат", "Номер Один С Пулей"

Comments

[BlueSunrise]

D~arthie, Спасибо! Да кого только здесь не встретишь - на тему мутантов можно фантазировать вечно!
А вот сцена с переворачиванием машины на колеса, как мне кажется, один в один эпизод из "Коммандо"
- У нас нет машины
- Теперь есть.


[email protected],

PaleFire, - Спасибо!

[Venti Vetantes]

Спасибо за новую часть! На мой взгляд, довольно странно нападать на человека и говорить "мой герой". Видимо, такова плата за изменения.

[Lidia Hellwords aka Lina-chan]

Даззлер крута, но не против мафии. Зато понятно, почему она думала, что справится. Против хулиганов - вполне.
Баки невероятен. И, вообще, жутко то, что, оказывается, те монстры что издевались над ним, были милосерднее тех, кто встретился его противникам. Жутко.

Спасибо за перевод!

[BlueSunrise]

Venti Vetantes, А мне кажется, одно другому не мешает. Парень страшно хотел обладать сверхспособностями, крушить врагов, как Зимний Солдат, и то, что он встретил в бою своего кумира в качестве противника ничего не меняет. Победить свой идеал и занять его место, стать САМЫМ ЛУЧШИМ - логично.


Lidia Hellwords aka Lina-chan, прогресс не стоит на месте, мафия переплюнула даже Гидру

[Onze]

BlueSunrise, Ооооооооо, что я пропустила!.. *бегает по потолку* СРАЗУ ДВЕ ГЛАВЫ!!!!
Вы все-таки взялись за эту историю!!!!
БАКИ

[BlueSunrise]

Onze, - не устояла

[BlueSunrise]

Глава 3. Слава.

Саммари: Видео со стрельбой в Даззлер распространяется как вирус, и голова у Баки идет кругом.




Баки и Элисон доползают до Чикаго где-то на закате. Элисон дрыхнет всю дорогу, пока Баки не будит ее на парковке возле отеля и укутывает в свою старую черную толстовку, чтобы ее не опознали в лифте. Элисон маленькая, едва дотягивает до 5'5 футов, и почти целиком умещается под его курткой пока они едут на свой этаж. Вряд ли это очень приятно – он знает, что от него пахнет оружейным дымом, сталью и кровью людей.

- Ты действительно собираешься на выход вечером? – уточняет он, отмечая ее измученный вид и остаточный страх в глазах.

Элисон кивает, уткнув лицо в тактическую куртку.

– Придется. Всю прессу созвали, чтобы они могли сделать наши с Кэлвином фото. А мне нужно показать фанатам, что после сегодняшнего утра я в порядке.

- Ты им ничем не обязана.

Элисон поднимает глаза и прищуривается, капюшон откидывается назад:

- Я обязана им всем.

Они приезжают на этаж, и Баки осторожно отстраняется от Элисон и выходит вперед, держа руки наготове возле пистолетов на бедрах. Дверь лифта открывается, коридор пуст, и Баки быстро ведет ее к номеру. Сегодня они поменяют отель, нельзя оставаться там, где Маггия пыталась уничтожить Элисон.

Элисон плетется позади и старается не ужасаться виду розовой, уже заживающей кожи на его спине. Когда они добираются до номера, и Баки его проверяет на наличие… чего-либо, он наконец относительно расслабляется. Избавляется в гостиной от части брони. Она первая идет принимать душ (Баки заявляет, что он надолго застрянет в ванной, упомянув, что нуждается в техобслуживании, что бы это ни значило). Когда она выходит и озирает гостиную, он чистит оружие.

– Твоя очередь, - говорит она.

Он кивает и исчезает в ванной.

Элисон тщательно выбирает простой наряд для свидания с Кэлвином. Она планировала произвести 1000% дизайнерский фурор этим вечером, надев золотой комбинезон от Balmain, но сейчас он ей кажется чересчур вызывающим для первого выхода после покушения. Вместо этого: классическое черное платье от Dolce & Gabbana, черные туфли без каблука и убранные в шиньон волосы. В этом наряде она выглядит даже моложе своих 24 лет и борется с желанием снять все это и накинуть что-то другое, меньше в стиле «Звезда Диснея».

В этот момент появляется Баки, он уже надел облегающие джинсы и узкую серо-голубую футболку, подчеркивающую нереально светлые голубые глаза. Он оглядывает ее:

- Мило. Одри Хепберн, - слегка улыбается и снова исчезает в гостиной.

Из чего Элисон заключает, что выглядит нормально.

Она собирается, Баки раскладывает оружие и надевает защитную одежду. Голубая футболка исчезает под тактическим жилетом, затем узкой толстовкой, затем плащом такой длины, чтобы спрятать пристегнутые к бедрам пистолеты.

Они относят ее чемоданы и его сумки вниз, в отельный гараж, и Элисон практически бегом устремляется к машине. Не успевает она открыть дверцу, ее останавливает Баки.

- Что? – спрашивает она.

Он поднимает палец, сигналя подождать, затем укладывается на спину и заглядывает под машину.

– Ага. Бомба, - сообщает он. – Придется обезвредить. Можешь немного посветить сюда?

Элисон хмурится.

– Мне нужен звук, предпочтительно музыка, чтобы трансформировать ее в свет. А здесь, в гараже, никаких звуков.

- О, - отзывается из-под машины Баки. – Это должен быть звук клавишных?

- Неплохо бы, - огрызается Элисон. Она измучена, и, если честно, сегодня она уже пережила попытку убийства оружием, машиной и самолетом, а сейчас – замечательно, можно добавить к списку бомбу.

И тут низкий баритон напевает блюз. Неуверенно, но… неплохо. «Я пришел в больницу Св. Джеймса и увидел там мою малышку…»

Элисон хихикает, и пение прекращается.

– Так плохо? – спрашивает Баки.

- Нет! В смысле, не превращай это в основную работу, но… для блюза голос у тебя подходящий.

- Мой голос испорчен.

- Продолжай петь, и будут тебе огни, - заверяет она, начиная прихлопывать в простом ритме 4/4, и спустя минуту Баки снова напевает.

«Она лежала, вытянувшись на длинном белом столе, такая холодная, такая милая, такая прекрасная».

Элисон сосредотачивается, и под низкой машиной разгорается небольшой белый огонек, превращая темное пространство в приятно-теплое и уютное.

«Отпусти ее, отпусти ее, да благословит ее Господь, где бы она ни была».

Треск, затем металлический квадратик выскакивает из-под машины.

«Она может обыскать весь мир, но никогда не найдет такого хорошего мужчину, как я»

Баки прекращает петь на секунду, и огоньки подрагивают.

– Похоже, здесь еще одна бомба, да, точно, вот она. Держись. Придется потерпеть еще пару куплетов.

Но Элисон уже нашла слова на телефоне и, к его удивлению, присоединяется к пению на следующем куплете, отбивая ритм.

Вторая взрывчатка разделяет судьбу первой и вылетает из-под машины, перекрученная и безвредная. Вскоре они уже едут в другой отель, где, по уверениям Баки, не только номер больше, но и стоит ярко-желтое пианино.

Стоя в трафике, Баки спрашивает:

- А ты когда-нибудь пыталась сыграть своими силами наоборот? Обратить свет в музыку? Или… забрать свет обратно в себя? Погрузить все во тьму?

Элисон качает головой:

- Нет.

- А как насчет изменить свет, создать иллюзию, сделать вещи невидимыми?

- Все равно нет, - она ведет пальцем по окну, разглядывая жителей Чикаго, заполнивших тротуары Мичиган Авеню, архитектуру: готика странно сочетается с современностью. – Моя карьера идет в гору или летит под откос в зависимости от того, будет ли мой следующий сингл достаточно хорош. В смысле: мой световой талант – это потрясающе. Я горжусь, что я мутант и все такое, но не трачу много времени на размышления, как бы превратить свою силу в оружие.

Баки пожимает плечами, затем сворачивает направо и едет вдоль реки:

- А я только об этом и думаю, - Он похлопывает металлическими пальцами по рулю. – Часть моего мозга, где-то треть его, как боевой компьютер… он все время работает. Я догадался, что в машине бомба, потому что взглянул на собственную машину, и мозг тут же предложил восемь способов уничтожить находящегося в ней человека, а затем дюжину способов убраться с улицы незамеченным, - он ухмыляется. – Но не волнуйся. Другая часть моего мозга – от трети до половины – это моя очаровательная личность.

Как и ожидалось, Элисон со стоном закатывает глаза, но потом произносит:

- Кстати, с арифметикой у тебя паршиво.

- Все отлично у меня с арифметикой.

- Неа. Боевой компьютер - 33%. Личность – 33-50 %. А остальное? Я по-прежнему считаю, что там песни Nine Inch Nails.

Минуту Баки покусывает губу, затем тихо говорит, пока они въезжают в Лэнгхэм.

– Остальное – та часть, которая сохранила мне жизнь в Гидре. Я не часто позволяю ей выйти поиграть, - он выключает двигатель и выходит из машины, меняя тему прежде, чем Элисон захочет выведать другие детали. Вместо того, чтобы сказать: «часть меня - это кричащая пустота, полная битого стекла, и даже в лучшие времена я хорошо если пол-человека; ну а в худшие – я монстр, приделанный к боевому компьютеру», или же: «внутри меня узел черного безумия, и я храню его в тепле, уюте и безопасности, потому что многократно обязан ему жизнью» - он берет ее за руку, подмигивает и говорит: - Пошли, посмотрим на это желтое пианино.


ТВС

[Шеллар~]

BlueSunrise,
спасибо тебе за чудное утро

[PaleFire]

Какое прекрасное утро!
Спасибо!

[D~arthie]

BlueSunrise, мррр, спасибо))
Насколько всё-таки труднее уберечь человека, чем убить...
*обдумывает концепт личности Баки*

[BlueSunrise]

Шеллар~, так пятница же...

PaleFire, - Вам спасибо!

D~arthie, - ага, теперь и Баки это осознал

[Lonn]

Ушла утром перед самой раздачей сладкого, с одним кофе(
Пошла быстро читать)

- Мило. Одри Хепберн

- с языка снял, у меня образ Одри сразу после слов о шиньоне и платье возник))
Но как же это жутко - петь красивый блюз для того, чтобы разминировать пару бомб.
Обожаю такие вставки: вроде ничего особенного, но блин.
BlueSunrise, спасибо и еще!))

[BlueSunrise]

longflight, ну да, такие вот изящные ремарки у BetteNoire встречаются постоянно.

[Пьяный Шут]

Спасибо Вам и BetteNoire за крышесносного Баки!

[Lidia Hellwords aka Lina-chan]

BlueSunrise, Баки восхитителен - он легко выстраивает контакт с людьми и сразу начинает получать преимущества от работы вместе. Это очень круто!

Спасибо большое за перевод!

[BlueSunrise]

Пьяный Шут, - Вам спасибо!

Lidia Hellwords aka Lina-chan, Баки крут!

[BlueSunrise]

Эта глава, особенно размышления Баки в конце главы - один из моих самых любимых моментов в этом замечательном фике.



***



Незадолго до восьми часов они пересекаются с Кэлвином и едут в ресторан, модное местечко на Линкольн Парк, перед которым стоит толпа. Люди с камерами. И микрофонами.

– Тебя дожидаются? – очень недовольно интересуется Баки.

- Ага, - отвечает Элисон.

Баки фыркает и паркует машину. Когда Элисон снова смотрит на него, капюшон поднят, и на нем маска и очки. Она приподнимает бровь.

– Да ну? – спрашивает она.

- Ну да, - отзывается он.

- Ты перепугаешь людей возле ресторана.

- Плевать.

Баки выходит из машины и огибает ее, распахивая перед Элисон дверь. Журналисты тут же бросаются вперед с воплями и вспышками камер. Пусть даже Баки знает, что это не вспышки выстрелов, а камеры безвредны, он дергается от адреналина и настороженности, руки сами тянутся к оружию, когда Элисон выходит, одаряя прессу застенчивой улыбкой.

И тут он слышит, что именно они орут. Это не имя Элисон.

Это его имя.

Все его имена.

Сержант Барнс! Мистер Барнс! Солдат! Джеймс! Баки! Подойдите сюда! Зимний Солдат! Посмотрите сюда!

- Что происходит, черт побери? – рычит он, переводя взгляд с Кэлвина на Элисон. Та отвечает беспомощным взглядом и слегка пожимает плечами.

- Вы, ребята, смотрели то видео? – недоверчиво уточняет Кэлвин. – Было во всех новостях. Ты спасаешь Элисон на пресс-конференции. Ловишь гребаные пули! Понятное дело, увидев металлическую руку, они догадались, что это ты, пусть даже лицо было скрыто. Чувак, я хочу металлическую руку…

- Мы уходим, - говорит Баки, протягивая руку к дверце машины.

- Нет. Никуда мы не уходим, - заявляет Элисон, выходя вперед. Она улыбается прессе, переплетает пальцы с пальцами Кэлвина и шагает вперед, излучая спокойствие. – Спасибо, что пришли сегодня. У меня был долгий день, как вы понимаете. После утреннего покушения я не пострадала. Должна сказать, поначалу я была не уверена насчет Зимнего Солдата в качестве телохранителя… - Элисон оглядывается на него, улыбаясь. – Но я жива сегодня только благодаря ему. Я хочу тихо поужинать со своим бойфрендом, а затем снова вернусь к подготовке большого концерта в субботу с Каденс Виртуал Реалити. Спасибо.

Во время речи Элисон шум голосов смолкает, хотя вспышки не прекращаются. Но какофония тут же возобновляется, и пока кто-то выкрикивает вопросы, адресуясь Элисон, или Даззлер, или мисс Блэр, слишком многие окликают: Зимний, или Баки, или Джеймс. Более того: журналисты блокируют вход в ресторан. Они застряли в окружении людей со вспышками, а машина отрезает им путь к отступлению. Даже Элисон кажется напуганной, а Баки балансирует на пределе того, с чем может справиться. Живой рукой он сжимает спрятанный в рукаве боевой нож, поглаживая большим пальцем тонкие бороздки на рукояти, которые были его компасом в первые дни после падения хеликерриера.

Бросив взгляд на его напряженную позу, Элисон замечает нож на его боку.

– Доверяешь мне? – тихо спрашивает она.

Он кивает. В таких вещах он ей доверяет. Она идет по миру с такой уверенностью и легкостью. Ему известна сотня способов прочитать человека – микроизменения лица, запах, поза, колебания температуры и сердцебиения, тон голоса – но он почти не умеет общаться. Двадцать языков, а сказать нечего. По крайней мере, не беспорядочной и потенциально враждебной толпе.

Элисон говорит, и толпа стихает.

– Зимний Солдат и я ответим на три вопроса каждый…

Что. НЕТ. Черта с два, думает Баки.

- … И на этом прошу вас закончить. Вы блокируете двери ресторана, и мне кажется, эта симпатичная пара с ребенком хочет выйти.

Это приводит к некоторому замешательству в задних рядах толпы, а после того, как Баки начинает подбрасывать в воздух и перекидывать из руки в руку боевой нож, толпа разделяется и отходит в сторону. Ключевой момент – вокруг них становится больше пространства и порядка. Что ж, это результат, считает Баки. Но вопросы…?

Элисон отвечает на свои три вопроса и рассказывает, как была неправа, считая, что получать смертельные угрозы – это нормально, потому что быть одинокой женщиной, мутантом и успешной – для многих людей это чересчур, и они думают, что имеют право вычеркнуть ее из списка живых.

Затем настает очередь Баки. Элисон выразительно поглядывает на порхающий в воздухе нож и вскидывает бровь. Но будь он проклят, если перестанет подбрасывать его. Тем не менее, услышав рассказ Элисон о каждодневных словесных угрозах, он чувствует, что обязан ответить на эти три чертовых вопроса прессы. Если она это может, то и он тоже.

Баки молча выходит вперед, выглядя массивнее, чем есть, благодаря слоям одежды поверх тактического снаряжения. Нож мелькает между пальцами металлической руки. Он смотрит на журналистов и выжидательно наклоняет голову.

- Солдат! На кого ты теперь работаешь? – кричит грузный репортер.

- На себя, - ответствует он. – Бог моего изучения, и никакая земля более (Томас Де Квинси, «Исповедь англичанина, любителя опиума», 1822 – прим. переводчика, взято из Библиотеки английской литературы).

Следующее лицо он смутно узнает. Журналистка, которая его не любит. Кристина как-ее-там.

– Как вы спите ночью, со всей этой кровью на ваших руках?

Его рот под маской кривится в усмешке.

– Просто. Мою руки перед сном. А вы?

Потом два человека выкрикивают вопросы одновременно: «Это вы убили президента Кеннеди?». И: «Какие у вас отношения с Капитаном Америка, учитывая, что вы выросли вместе…».

- Мой список подтвержденных убийств для Гидры находится в свободном доступе. Предлагаю заглянуть в него. И у меня нет никаких отношений с Капитаном Америка.

Но есть со Стивеном Роджерсом.

К нему летят следующие вопросы.

- Нет, - он обводит их взглядом. – Мы закончили, - он мягко кладет ладонь правой руки между лопаток Элисон, и они направляются к ресторану. Еще несколько вспышек, но журналисты уже отступают и расходятся. Он не уверен, то ли потому, что уважают сделку с Элисон – это была игра? Вот так в нее играют? – или же потому, что он излучал максимум угрозы.

И вот они уже внутри ресторана, шум и вспышки позади. Сложив руки, он прислоняется к стойке бара, пока Элисон и Кэлвина провожают к столику. Они заказывают напитки, а затем Элисон делает то, чего он не ожидал – встает из-за стола и подходит к нему, прислоняясь к бару рядом.

- У тебя немного потрясенный вид, - замечает она.

- Я солдат, а не супергерой. Мое место в тени, - он склоняет голову, радуясь, что за маской она не видит, как вспыхивают его щеки. – Я могу защитить тебя. Могу убить почти все, что они пошлют за тобой. Но речи? Интервью? Нет.

- Ну да, ты держался бойко. Они нееенавидят бойких, особенно та дамочка, Эверхарт. Она любит подать блюдо, но майонез туда не входит. Не читай посвященную тебе прессу следующие 48 часов.

- Я вообще эту прессу не читаю.


* * *

[BlueSunrise]

Элисон и Кэлвин едят, целуются, пьют шампанское и фоткают друг друга. Баки ждет, прислонившись к бару. Ждет промелька вины на чьем-то лице, запаха пороха или же звука учащенного сердцебиения. Наконец, ближе к закрытию ресторана, Элисон и Кэлвин встают. Кэлвин пытается убедить Элисон поехать в ночной клуб, где работает какой-то известный ди-джей. Когда Элисон отвечает: нет, она слишком устала, Баки возносит благодарственную молитву тому из богов, который слушает его (скорее всего, на данном этапе даже Дьявол его не слышит).

Как только они покидают ресторан, на улице к ним подходит женщина средних лет с нервными и дергаными движениями.

– Д-Даззлер…? – спрашивает она. Баки тут же вклинивается между Элисон и женщиной. Что-то тут не так…

Элисон опускает ладонь на его металлическое плечо.

– Расслабься, вероятно, она просто хочет автограф для ребенка…

Но… запах… сладковатый, пластиковый запах… с металлическим привкусом свежей крови…

Лицо женщины искажено отчаянием:

- Не ходите на концерт! Вам нельзя выступать на концерте… - плачет она, обхватив руками живот и сгибаясь пополам…

И тут Баки понимает…

Он уже бросается вперед, толкая женщину к своей машине и крича:

- Уходите, уходите отсюда, подальше от стекла, - а Элисон и Кэлвин просто стоят, и теперь он видит разрез на животе женщины, та сопротивляется, и он зажимает живой рукой ей рот, а металлической разрывает стежки: вот оно – жесткое, где все должно быть мягким, край монтажной платы и тяжелый блок С4, подрывной капсюль и провода от детонатора, и нет времени обезвредить бомбу в животе женщины, он просто выдирает ее изнутри, и женщина теряет сознание от боли и валится на асфальт, а он металлической рукой отшвыривает взрывчатку как можно дальше. Она взрывается в воздухе где-то через квартал, выбивая стекла в окнах и активируя автосигнализацию.

Баки подхватывает женщину на руки и тащит ее обратно в ресторан, пинком открывая дверь. Укладывает истекающее кровью тело на пол и рявкает мэтру, чтобы вызывал 911 и скорую. Женщина стонет, частично приходя в сознание, и Баки склоняет над ней закрытое маской лицо.

– Кто, - спрашивает он. – Кто заложил в вас взрывчатку? – ее глаза в ужасе распахиваются, и она снова теряет сознание.

Он вздыхает и идет за Элисон и Кэлвином, те цепляются друг за друга, по-прежнему торча рядом с витриной ресторана, будто идиоты, которые жаждут умереть от летящих осколков стекла. Он слишком, мать вашу, устал, чтобы ползать по канавам и выискивать очередные бомбы в машине, так что он просто берется сбоку за Ламборджини и поднимает вверх на несколько футов. Элисон негромко ахает, а Кэлвин тянет: «чееерт», когда Баки непринужденно заглядывает под машину, а потом осторожно опускает ее. Никаких бомб. Очевидно, тот, кто за ними охотится, теперь считает, что лучше закладывать бомбы в людей.

Обратно они едут в молчании, Баки прокручивает в голове список тех, кто может использовать людей как ходячие бомбы. Даже для Гидры это низко, а сама по себе взрывчатка типовая. Так что, скорее всего, это Десять Колец. Сначала Маггия, теперь Десять Колец? За поп-старлеткой? Бессмыслица. Чего добьются Десять Колец, оборвав ее жизнь? Маггия может охотиться по чьему-то заказу, но Десять Колец – группа одиночная и своеобразная, они работают только над своими коварными планами.


Элисон целует Кэлвина на прощанье, и они договариваются встретиться завтра во время примерки костюмов и технической репетиции.

Она уже не спорит, когда Баки следует за ней в спальню и подтаскивает небольшую банкетку к стене, откуда открывается лучший обзор. Элисон обращает к нему карие глаза, полные страха и вопросов.

– Я положу этому конец, - обещает он. – Выясню, кто за этим стоит, и остановлю их, - она кивает, роняя слезу, и сворачивается калачиком на большой постели с четырьмя столбиками.

Баки устраивается на банкетке в своей ночной охранной позе. Элисон быстро отключается, усталость, вкупе с парой бокалов в ресторане помогают достичь забытья. В обычной обстановке он может входить в стояние, близкое ко сну, что-то вроде сверх-бдительности - при легчайшем изменении в освещении комнаты, температуры или звука он очнется, но сейчас его мозг встревожен и громок, как бывало в те первые недели после Гидры. Ему нужна ясная голова, чтобы следовать холодным путем оперативной логики и понять, что, черт возьми, происходит, с чего вдруг древняя секретная криминальная организация заинтересовалась поп-концертом. А вместо этого он выбит из колеи, и плохие мысли рикошетом скачут вокруг, все быстрее и быстрее.

Сегодняшний день измотал его, оставив опустошенным и на взводе. Он отчаянно хочет сбросить нервную энергию, мчаться через ночь со всей возможной скоростью. Гнать по грунтовке вдоль кукурузных полей, где нет камер, нет зрителей, отпустить себя, обогнать гребаный ветер, разогнать свое тело до абсолютного предела, а затем немножко дальше. Вернуться на рассвете уставшим, потным, в эйфории.

Но нельзя оставлять Элисон.

Следующая мысль: позвонить Стиву. Но разбудить Стива в 2 часа утра полусформированными параноидальными идеями насчет того, чтобы подделать собственную смерть и снова исчезнуть, поведать, как он жаждет снова стать призраком – он только сделает несчастным и Стива тоже. Тот примчится следующим же рейсом, полный вопросов, участия и уверений - Стив есть Стив – и все из-за каких-то гребаных фотовспышек, соберись, Барнс.

Но ведь дело не просто во вспышках, да? Это модифицированный человек, прямо с операционного стола, который смотрел на него хмельными, залитыми кровью глазами и говорил: «ты мой герой». Это Кэлвин, который заявляет: «я хочу металлическую руку». Это продолжение заключительного акта Гидры по осквернению: выбросить в сеть его оперативные файлы. Вытолкнуть его из тени.

Хотя, исчезнуть… перехитрить всех… будет так легко.

Это обдуманное тактическое решение, или же ты просто удираешь? Как ты убегал, чтобы поработать на парней Симуса, когда не мог больше смотреть на Стиви. А затем сбежал в армию, когда облажался с Джино и сцепился с итальянцами.

Так что же ему делать? Выйти еще больше на свет? Отречься от своего прошлого и стать героем?

А что, если я не хочу отрекаться? Это не слишком красиво, но это мое. Я это пережил. Я никому не позволю замести это под ковер и притвориться, что этого никогда не было. Пошли нахрен, если думаете, что можете похоронить мою войну. Я выиграл ее. Я – единственный оставшийся в живых ее свидетель. Я здесь. Я победил.

И вы ничего не сможете сделать, чтобы заставить меня пожалеть о том, как именно я выиграл.

Он думает о Стиве, который его любит, чудо - но что есть, то есть. Стиве, который не задает вопросов, хотя Баки знает, что в его глазах их прячутся сотни. Быть с которым так же легко, как дышать. Который живет на свету. По образу которого, как со всех Мстителей, сделано множество игрушек, чтобы маленькие мальчики и девочки могли поиграть в Капитана Америку.

Он не может стать как Стив. Не может быть Мстителем, сияющим, несмертельным, улыбающимся камерам. Посещающим больницы и целующим детишек. Его так много раз переделывали. Больше он не сможет. Он то, что есть. Та переделка была окончательной, самой значительной, и ее произвел он сам.

Но никто и никогда не должен играть в него. От одной мысли становится тошно.

Когда все здесь закончится, он уйдет обратно во тьму. Он эксперт в ожидании. Шумиха утихнет, а он станет осторожнее и больше никогда не покажет лицо. В тенях всегда есть, чем заняться, проблемы, которые не могут решить герои в ярких костюмах. Это всегда будет его роль.

Он сидит в полной неподвижности, его глаза скрыты очками, а ночь движется вперед, усыпляя всех хороших мальчиков и девочек. Баки знает, что хаос в его мозгу не утихнет. Долгие минуты тикают навстречу нескорому утру. Этой ночью для него не будет отдыха, только попытки не впасть в паранойю к 3 утра, и как следствие - в лихорадочное отчаяние.


Поэтому, когда первая пара ниндзя проникает в комнату, Баки Барнс с жуткой благодарностью улыбается и решает выпустить монстра поиграть.

[Шеллар~]

А что, если я не хочу отрекаться? Это не слишком красиво, но это мое. Я это пережил. Я никому не позволю замести это под ковер и притвориться, что этого никогда не было. Пошли нахрен, если думаете, что можете похоронить мою войну. Я выиграл ее. Я – единственный оставшийся в живых ее свидетель. Я здесь. Я победил.
И вы ничего не сможете сделать, чтобы заставить меня пожалеть о том, как именно я выиграл.

[D~arthie]

Всё больше хочу такой фильм...
И очень нравится это - не с Капитаном Америка, но со Стивом Роджерсом))
А размышления - да, он же тут с первого слова такой)))
Вообще-то, по-моему, жизнь на свету - это ад, даже если ты ни разу не ЗС. Но как раз у такого ЗС больше шансов стать мегапопулярным, чем у Баки из фильма. Мне кажется, люди вообще любят "монстров, которые почему-то на их стороне", но обливают презрением тех, кто раскаивается, и никогда им не прощают. Наверное, лучший способ быть принятым людьми - никогда от себя не отрекаться и никакого прощения не просить и не ждать.

Спасибо за перевод.

[BlueSunrise]

Шеллар~, - Люблю я такого Баки! Очень, кстати, редкая позиция для Баки в фиках - там он все больше страдает и кается в своим падении, старательно искупая грехи... А здесь он от своего прошлого не отрекается, ибо то, что совершил он, больше не повторил никто.



D~arthie,

Наверное, лучший способ быть принятым людьми - никогда от себя не отрекаться и никакого прощения не просить и не ждать.

Вот! Спасибо!!!

[Lonn]

Я здесь. Я победил. И вы ничего не сможете сделать, чтобы заставить меня пожалеть о том, как именно я выиграл.
это можно сделать девизом.
Кэлвин в клубе обожателей Зимнего Солдата))
Поэтому, когда первая пара ниндзя проникает в комнату, Баки Барнс с жуткой благодарностью улыбается и решает выпустить монстра поиграть.
да! если нельзя разнести в клочья боксерскую грушу, нужно позволить себе поиграть хоть с ниндзя. нельзя все держать в себе

BlueSunrise, спасибо

[BlueSunrise]

longflight, Спасибо! Конечно, ниндзя, в отличие от той же груши, могут и сдачи дать, но зато какой великолепный способ сбросить напряжение.

[odd414]

А что, если я не хочу отрекаться? Это не слишком красиво, но это мое. Я это пережил. Я никому не позволю замести это под ковер и притвориться, что этого никогда не было. Пошли нахрен, если думаете, что можете похоронить мою войну. Я выиграл ее. Я – единственный оставшийся в живых ее свидетель. Я здесь. Я победил.

И вы ничего не сможете сделать, чтобы заставить меня пожалеть о том, как именно я выиграл.

Он думает о Стиве, который его любит, чудо - но что есть, то есть. Стиве, который не задает вопросов, хотя Баки знает, что в его глазах их прячутся сотни. Быть с которым так же легко, как дышать. Который живет на свету. По образу которого, как со всех Мстителей, сделано множество игрушек, чтобы маленькие мальчики и девочки могли поиграть в Капитана Америку.

Он не может стать как Стив. Не может быть Мстителем, сияющим, несмертельным, улыбающимся камерам. Посещающим больницы и целующим детишек. Его так много раз переделывали. Больше он не сможет. Он то, что есть. Та переделка была окончательной, самой значительной, и ее произвел он сам.

Но никто и никогда не должен играть в него. От одной мысли становится тошно.

Когда все здесь закончится, он уйдет обратно во тьму. Он эксперт в ожидании. Шумиха утихнет, а он станет осторожнее и больше никогда не покажет лицо. В тенях всегда есть, чем заняться, проблемы, которые не могут решить герои в ярких костюмах. Это всегда будет его роль.
я эту цитату себе сохранила. буду перечитывать.
не, ну реально, не можете меня принять таким. какий я есть - идите нахрен

офф-топ жаль, что этут цитату Стэну не покажешь. взвязи с недавним хейтерством в сети очень ему пригодилась бы

BlueSunrise, очень крутая глава и отлично раскрывает этого Баки. и как же он мне нравится. такой...!!)
спасибо)

[BlueSunrise]

odd414, - Вам спасибо! Я тоже очень люблю эту главу, Баки здесь великолепен как никогда!

[BlueSunrise]

Глава 4. Армия Семи Наций

Саммари: В которой оружие осознает, что не заточено для защиты, и требуется кое-что предпринять, чтобы изменить это.




В роскошной спальне отеля царит мрак, только светятся крохотные огоньки различных электронных приборов: часов, индикатора на ТВ, стерео, телефона. Половинка луны посылает сквозь окно равнодушные бледные лучи. Глаза Солдата превосходно видят два силуэта, спрыгивающие из вентиляционной шахты. Они почти бесшумны – но не совсем. Или, по крайней мере, не для него.

Эти двое ниндзя вооружены стреляющими трубками. Их одежда черного цвета с темно-красным кантом: униформа Руки, подсказывает мозг Солдата. Ботинки-таби тихо ступают на ковер, один ниндзя сразу же направляет трубку на Элисон.

Слишком медленно.

Горячая кровь и воздух со свистом вылетают из его перерезанного горла, он падает, и хрупкая, прекрасная трубка ломается под весом его тела.

Второй ниндзя переключает свое внимание со спящей Элисон на Солдата и извлекает пару тонких кинжалов с изогнутыми гардами. Саи, напоминает оперативная память. Тебя тренировали с ними. Для миссии в Токио. 1987.

Удар ногой с разворота вышвыривает ниндзя через высокое окно к его гибели 60 этажами ниже.

Солдат видит, как шевелится под покрывалом Элисон и сонно приподнимается, разбуженная громким звуком бьющегося стекла. Затем она смотрит на него и снова пугается, будто не узнавая. Должно быть, дело в крови убитого ниндзя. Не может быть, чтобы ее напугало его лицо. На нем маска, лица она не видит.

Он берет ее за плечо и ведет к шкафу.

– Приближается еще дюжина ниндзя. Оставайся здесь и не выходи, пока я не скажу, - он наклоняет голову. - Нет. Не дюжина. Одиннадцать.

Элисон пытается выбраться из шкафа, она выглядит восхитительно свирепой для человека, одетого в серую фланелевую пижамку и шелковую повязку для волос.

– Заведи какую-нибудь музыку. Я помогу.

Металлическая рука на ее ключице останавливает ее.

– Не в этот раз.

- Нет, Баки. Я не какая-то дамсель…

Солдат отстегивает маску и улыбается, его глаза пусты и холодны.

Она отступает обратно в шкаф.

– Гм, не пойми меня превратно, но ты сейчас выглядишь почти безумцем.

- Я и есть безумец, - он протягивает ей маску. – Надевай. Ниндзя обожают газ. Маска его отфильтрует, - затем он запирает дверцу шкафа и разворачивается, встречая вторую волну нападающих.

Он слышит их: кое-кто почти бесшумно ползет через вентиляцию, другие спускаются по внешней стене здания к разбитому окну. Насколько он знает, тренировка ниндзюцу Руки – единственная, сопоставимая по… интенсивности с его собственной.



(Жестокость, - утверждал Стив. – Слово, которое ты ищешь, это «жестокость». Это неправильно, Бак.

Нет, Стив. Это эффективно. И он может это выдержать.

После этого он перестал рассказывать о Гидре Стиву. Не то, чтобы он прежде много об этом говорил, но сейчас он просто дает односложные ответы или меняет тему. Стив старается помочь, но Баки не может сказать то, что нужно услышать Стиву, и тот никогда не поймет.

Не стоит ненавидеть меня за то, что находясь в аду, я научил свое тело любить огонь.

Есть еще кое-что. Он не желает объяснять, почему это важно, почему он специально установил планку для тренировок на такой высоте, которая прикончит любого, кто попытается так заниматься. Зачем Стиву знать, что он действовал, основываясь на неполной информации. Стив думает, что целиком узнал историю Зимнего Солдата. Разумеется, в докладах имеются пробелы, и, разумеется, большинство приходится на крио… но они с тем же успехом могут оказаться стопкой запыленных досье по конкретным годам, инцидентам и операциям, запертым подальше, в анонимном сейфе-депозите в Амарильо, Техас, пока Солдат не решит, что с ними делать). (Сжечь. Надо их сжечь).

Кровоточащие глаза. Плохая модификация. Ты – мой герой.

Иисусе. Гидра была дерьмовой организацией, но, по крайней мере, у нее были стандарты.

(Его стандарты. Охотничий пес тренирует своего хозяина; поводок держат с обеих сторон).

(Так и было… вплоть до 2010, когда они догадались. Пока он не попытался уйти, впервые провалив задание с тех пор, как был активирован в пятидесятые. Пока они не начали обнулять его).

[BlueSunrise]

Ниндзя вползают в комнату, тонкие проблески темно-красного цвета в ночной темноте. Те первые, кого он убил, должно быть были новичками, рассчитывающими получить повышение после удачного завершения миссии. В основном отряде будут опытные бойцы со специфической тренировкой против таких, как он. Да, да, вопит ему пустота. Наконец-то, да. Он готов. Быстрый, сильный, натренированный до совершенства. Противостоит одиннадцати величайшим киллерам Японии. Наконец-то достойная схватка.

Для люкса спальня невелика: спиной Солдат прикрывает шкаф, где прячется Элисон, а кровать с четырьмя столбиками блокирует большую часть полезного пространства. Они не смогут напасть всей толпой, но трое ниндзя выходят вперед, окружают, пробуют его рубежи. Он ухмыляется про себя над неэффективностью: кроме пары коротких луков они решили не использовать дистанционное оружие, сойтись врукопашную; он же решил не задействовать свой арсенал огнестрела, который находится в соседней комнате. Взаимная вежливость…

Позади них со щелчком раскрывается веер в руке высокого ниндзя, облаченного с ног до головы в темно-красное, золотая полумаска в форме гримасничающего демона с клыками прикрывает нижнюю часть его лица.

Солдат выдыхает, приходя в готовность. Как любезно с их стороны не предлагать ему сдаться. Приятно иметь дело с профессионалами. Его руки тянутся к ножам, первые двое нападают: один ниндзя целит ему в живот коротким прямым мечом с лезвием чуть длиннее двух футов, другой швыряет зубчатый шар на цепи, и тот, словно булава, со свистом устремляется к его коленям. Он подпрыгивает вверх, делает сальто в воздухе и перехватывает булаву металлической рукой. Дергает, насаживая держащего ее человека лицом на свой нож в живой руке, и ударом ноги ломает шею ниндзя с коротким мечом. Осталось девять. Завершая движение, он чувствует, как цепь кусари-гама захлестывает его ногу, лишая баланса, а лезвие вонзается в бедро.

Он не ощущает боли. В таком состоянии он ничего не ощущает. Чудесно. И вызывает привыкание.

Он приземляется на руки, дергая затянувшуюся на ноге цепь и вытягивая ее из рук держащей ее женщины-ниндзя. Та следует за цепью и повисает на его спине, когда он снова вскакивает на ноги. Ее руки в неко-те перчатках с когтями тут же впиваются ему в лицо, целясь в глаза, хорошая попытка, леди, я ведь могу сражаться и слепым, ее боевой напарник замахивается нагинатой, и он уклоняется, компенсируя небольшой, но враждебный вес на своей спине, парируя металлической рукой когти неко-те, заслоняя орбитальную кость. Живой рукой он тянется вверх и сминает запястье женщины-ниндзя, в это время нагината оставляет нехороший разрез на его боку. Металлической рукой он крушит колено женщины и наклоняется вперед, перебрасывая ее через голову прямо на обвившую его бедро цепь и ломая позвоночник. Ее тело он швыряет в ниндзя с напоминающей жезл нагинатой, но тот уклоняется. Труп падает на один из чемоданов Элисон, в результате чего одежда и белье разлетаются по комнате. Солдат стягивает кусари-гама со своей ноги и швыряет ей вслед.

На него немедленно набрасывается ниндзя с нагинатой, низкие выпады, заставляющие его прогибаться назад почти до пола, чтобы уклониться, затем снова подняться: танец винг чун, наслаждаться которым ему не выпадало шанса со времен грязной операции в Шанхае в 1998. Он может драться эффективнее – перехватить нагинату, ударить на полной скорости, отсечь противнику руку – но это веселая вечеринка, и он не хочет, чтобы она быстро закончилась. Кроме того, пока не время менять стиль боя: остальные семеро ниндзя наблюдают за ним, оценивая его тактику, его скорость, его реакции. Солдат бьет ногой с размаха, и ниндзя вскидывает нагинату, парируя его и нацеливая сокрушительный удар ногой в грудь Солдата. Но ребра Солдата укреплены металлом, и он обрушивает сцепленные вместе руки на бедро ниндзя, ломая его. Единственный звук в комнате - резкий выдох ниндзя от боли. Почти презрительно, Солдат отбрасывает нагинату ногой подальше, ломая ее и перехватывая обломок рукой. Протыкает ниндзя. Осталось семеро.

Четверо налетают на него одновременно, замахиваясь катанами, и периферийным зрением он замечает, как оставшиеся двое прикрывают с флангов лидера в золотой маске, они поднимают короткие луки с наведенными на него стрелами (вероятность яда на наконечниках: 99 %, подсказывает мозг). Четверо ниндзя кружат возле него - координированная атака мечами, тут ничего нельзя поделать, только защищаться, уклоняясь и уходя от атаки, выжидая, пока кто-то из мечников совершит ошибку. Они устанут прежде него. В этом он спокойно уверен. Пока он проскальзывает между двумя мечами, его взгляд устремлен к лидеру в золотой маске. Если это один из пяти лидеров Руки, стоит весьма тщательно планировать продолжение боя, дабы оставить ему несколько сюрпризов. В Токио Солдат столкнулся с одним из их высшего эшелона, почти на уровне лидера, и это был самый близкий к провалу миссии случай, еще до обнуления. Хотя, он победил тогда. И здесь не проиграет.

Вспышка холодного огня на задней стороне щиколотки - лезвие прорезает кевлар под военными штанами. Он делает сальто назад и перехватывает клинок металлической рукой, бросая нож в ниндзя с мечом. Тот не успевает уклониться. Солдат кувыркается вперед, нанося удары ногами, и трое других ниндзя отлетают назад. Он перебрасывает меч в металлической руке, хватая за рукоять, и ведет им по кругу, создавая впечатление загнанного в угол бешеного пса.

По легкому кивку лидера в золотой маске двое лучников выпускают стрелы. Едва заметный отблеск света на маске – вот что предупреждает Солдата. Он разворачивается, быстрый как хлыст, вскидывая лезвие на пути стрел. Взмах – и половинки стрелы осыпаются вниз, не причинив вреда. Вторая стрела пролетает мимо и глубоко вонзается в дверцу шкафа. Изнутри доносится скулеж, и Солдат не может сказать, был это страх, удивление или боль. Будут еще стрелы, он не может себе позволить и дальше играть с противником.

Он всем весом наступает на раненную ногу и делает вид, будто спотыкается. Трое ниндзя рвутся вперед, чтобы убить. Солдат улыбается. Как только мечи вот-вот достигнут цели, он бросается вперед, отрубая голову ближайшему противнику, а затем перебрасывает меч в правую руку. Левой он пробивает потолок, разворачивая свое тело вокруг оси и спрыгивает позади второго ниндзя с мечом. Приземляясь, разрубает его вертикально пополам, затем разворачивается и перехватывает металлической рукой летящую стрелу – наконечник замирает всего в дюйме от его головы. Легкой заминки хватает последнему из четырех ниндзя, чтобы всадить клинок в бок Солдата. Тот не колеблется, просто насаживается на меч (металл ощущается холодным внутри него, но он холоднее) и вонзает стрелу в лицо ниндзя. Тот падает в конвульсиях, вены синеют от токсина, его рвет кровью и пеной.

Свободной рукой Солдат извлекает катану из своего бока и вращает ее, маня к себе лидера в золотой маске и двух оставшихся миньонов.

Повреждения: глубокая рана в левом бедре. Незначительная рваная рана на правой щиколотке. Сквозная рана в животе, возможны внутренние травмы. Незначительные царапины вокруг глаз. Оперативная эффективность: все еще в пределах приемлемых параметров.

Ниндзя бросают бомбы-вспышки, и дымный газ быстро заполняет комнату, клубами вырываясь из разбитого окна, будто шлейф.

Солдат пятится назад, пока снова не оказывается возле дверцы шкафа. Он надеется, что у его миссии хватит разума не трогать вонзившийся в дерево кончик стрелы. Собственно… он протягивает руку и выдергивает ее. Это ничего не дает – он слышит, как снова поет тетива. Нет времени. Яд его не убьет, но может замедлить. Он бросает катану сквозь дым, на звук, и усмехается, слыша шокированное бульканье и глухой удар падающего тела. Ответный выстрел последнего лучника попадает в то место, где секундой раньше была его голова, все орудуют вслепую сквозь дым, но и Солдат, и Рука тренированы стрелять, не видя мишень. Он сбрасывает мертвое тело возле дверцы шкафа, чтобы прикрыть Элисон, и делает низкий кувырок на звук тетивы и запах воска, который используется, чтобы та оставалась гибкой. Над его головой словно озлобленные насекомые жужжат стрелы. От ковра несет металлическим запахом крови и кислой вонью распоротых кишок. Кое-какая кровь там принадлежит ему. Разглядев сквозь дым смутный контур лучника, он на руках отталкивается от пола и стискивает шею противника коленями. Резкий рывок, глухой щелчок разорванного спинного мозга, и тело обмякает.

Он откатывается в сторону, угодив прямо под удар ногой по ране в животе. В выветривающемся дыму блестит и ухмыляется ужасной улыбкой золотая маска. Прийти в себя времени нет – плотный черный веер, сверкая острыми лезвиями, свистит возле его шеи. Он изворачивается – встречая еще один веер, нацеленный на подколенное сухожилие. Но его ноги уже там нет; ему не нужно время, чтобы восстановиться. Существует только задача, а именно: тринадцать чертовых мертвых ниндзя – двенадцать мертвы, остался один, чтоб его.

[BlueSunrise]

Лидер быстр и двигается с гибкостью ивы, как воплощение изящества и смертельной грации. Вероятно, они равны в скорости: усовершенствованное тело Солдата замедлено ранами и почти четырьмя днями без сна, а его вес почти на четыреста фунтов больше, чем у тонкого как камыш командира ниндзя. Что касается талантов в рукопашной… По мнению Солдата, уже очень давно ни один противник не доставлял ему столько хлопот. Если вообще когда-либо. Он выжидает, блокирует и наносит отвлекающие удары, одновременно изучая оппонента, выжидая неизбежную ошибку. Их сражение – диалог боевых стилей, от май тай до окинавской борьбы, от Шаолиня к ниндюзюцу, и так далее – почти слишком быстрый для восприятия обычным зрением, Солдат выжимает из своего тела все возможности, уходя вверх, вниз или в сторону от лезвий на веерах, жаждущих впиться в его плоть. Гримаса человеческого рта под золотой маской становится шире и шире по мере того, как Солдат отступает, пятясь к постели с четырьмя столбиками, при виде которой глаза Элисон зажглись даже сильнее, чем при виде дурацкого желтого пианино в соседней гостиной.

Он поскальзывается в луже… чего-то, и прежде, чем успевает обрести равновесие, лезвие оказывается слишком близко к его глазу. Холодное пламя опаляет щеку, он уклоняется – и внезапно оказывается лежащим навзничь на кровати, будто новобрачная, сотрясаемый конвульсиями, холодные ядовитые цветы распускаются в его крови.

За золотой гримасой ярко и триумфально блестят зубы, веера убраны, вместо них появляются длинные ножи со странными, изогнутыми лезвиями.

Они устремляются к сердцу Солдата, но только после миллисекунды скрытого маской злорадства - гордости оказаться тем, кто наконец прикончил Зимнего Солдата.

Превосходство в победе.

Руки Солдата устремляются вперед и хватают командира ниндзя за предплечья, а сам Солдат изворачивается и всей монструозной силой усовершенствованного тела проводит бросок. До этого он отвечал любезностью на любезность. Ну а теперь встретит ее жестокостью. Он продолжит функционирование.

Тело ниндзя в темно-красном одеянии проламывает гипсокартоновую стену между комнатами и с неблагозвучным «бамс» врезается в пианино, кроша эмаль и раздирая струны.

Солдат идет следом, шатаясь, пробирается сквозь зияющую и осыпающуюся дыру в стене и как только ниндзя встает, его поджидает кулак. Человек уклоняется, а вот пианино окончательно доламывается под ударами несокрушимого металла, но теперь ниндзя защищается, загнанный в угол, откуда нет выхода. Он пытается поставить подножку, одновременно целя закрепленным на локте лезвием в шею Солдата – но локоть встречает на пути металлическую руку, а у подсечки недостает силы, чтобы повалить Солдата. Он выворачивает локоть, человек летит кувырком, безуспешно пытаясь освободиться. Сначала лезвие разлетается на осколки, затем сустав. Мужчина оказывается на полу, но даже не морщится.

Тяжелый ботинок Солдата давит на горло командира ниндзя. Золотая маска спадает; лицо этого человека ничего не значит для Солдата, но он его все равно запоминает.

– Что нужно Руке от Даззлер? – хрипло спрашивает он – это его первые слова с момента начала атаки.

Сузив глаза, ниндзя проводит рукой поперек живота. Должно быть, маленькое лезвие спрятано у него между пальцев, потому что темно-красная униформа влажно темнеет вдоль линии, а ниндзя кашляет кровью и пеной, вызванных ядом. Ботинок Солдата нажимает сильнее, ломая шею. Он не слишком рассчитывал получить ответ от Руки.

Солдат медленно тащится к спальне, прислоняется к дверному косяку, обозревая картину боя и давая время своему метаболизму довершить нейтрализацию яда. Он уже ниже минимального уровня оперативной эффективности. Тело трясет от усилий удержаться на ногах. На недавнем поле боя дым уже выветрился через окно, осталась только тусклая мгла поверх трупов и оружия. Он поднимает одну из валяющихся катан. Та выглядит древней и красивой. Он пристраивает ее к перевязи на спине. А вот и вторая – они почти близнецы, ее он забирает тоже.

Миссия выполнена успешно. Цель защищена. Приступить к эвакуации.

Тут Солдат вспоминает, что эвакуироваться некуда, ибо нет команды, чтобы перевозить его снаряжение, чистить его униформу и оружие и следить за его состоянием.

Здесь только он.

И скоро придется позволить тому, что надежно спрятано в его голове, снова выйти наружу: Личности. Эмоциям. Боли. Страху.

Ему снова придется стать человеком.

Но не прямо сейчас.

На несколько дюймов приоткрыв шкаф, он смотрит на Элисон. Та живая, но бледная. На ней его маска. Молодец, миссия. Хоть раз послушалась. Он улыбается.

При взгляде на него она шарахается прочь. Он напугал свою Миссию. Возможно, это из-за крови.

- Закрой глаза, - говорит он. Она повинуется.

Он распахивает дверцы шкафа и вскидывает ее на руки, как невесту. Мускулы подрагивают. Оперативная эффективность приближается к критическому уровню. Он относит ее в комнату и укладывает на часть кровати, свободную от его арсенала и снаряжения. Быстро заматывает оружие неаккуратным кулем и перекладывает на небольшой столик.

Миссия дрожит.

Что-то в надежно запертой части его мозга колотится в дверь, вопит, требуя внимания, но он отталкивает это. Позже. У него сейчас нет времени на те части, где больно.

Нужно позаботиться о здоровье Миссии. Он укрывает Миссию покрывалом, взятым из шкафа, протягивает руку и снимает маску с ее лица. Она хочет открыть глаза, но он опускает поверх них ладонь.

– Пока рано, - хрипло говорит он. – Когда услышишь, что дверь закрылась. Не выходи из комнаты. Я скоро вернусь, - она кивает, и он убирает ладонь.

Уходя, он закрывает дверь.

Он обозревает разгром в главной комнате, проходит от тела к телу. Какое-то движение за разбитым стеклом приковывает его взгляд: брошенный канат, по которому один из ниндзя проник в комнату. Он прикреплен к крыше здания всего несколькими этажами выше.

Солдат улыбается про себя. У него появилась идея.

Крыша отеля большая и плоская. На таком уровне эффективности ему не стоит карабкаться, особенно таща на себе тяжести, но металлическая рука снова выручает.

Выясняется, что из 12 трупов наемных убийц вполне можно выложить на крыше «ОТВАЛИТЕ НАХРЕН». Из того ниндзя, что вылетел из окна на Мичиган Авеню, получается отличный пунктуационный знак.

Он уверен, что у Руки имеется доступ к системе спутникового наблюдения.

Золотую маску он оставляет себе.

***

[PaleFire]

О, Баки!

[D~arthie]

Ох, ну и ну...