Ставьте перед собой большие цели - в них легче попасть
До чего же талантливые люди в WK-фэндоме - за какие-то две недели создать столько всего интересного. Я приползала с работы, кидалась к компу и наслаждалась на полную катушку, переполняясь искренней благодарностью.
А ведь грядет следующая волна счастья!
(строго) Ладно, берем себя в руки - и тоже за работу!
Глава 1, часть 2-я
Название: Tarnished Rhapsody
Автор: Hieru Youko
Перевод: Blue Sun
Фэндом: Weiss Kreuz
Оригинал находится здесь:
www.illuminatia.net/en/fictions/wk.html
e-mail автора: [email protected]
Рейтинг: пока – никакого, далее - NC-17
Пейринг: Шульдих/Айя
Жанр: Хентай, романс
Предупреждение автора: WIP (окончание фика планируется автором к следующему лету, возможные некоторые изменения в процессе)
Предупреждение переводчика: некоторые особенности во внешности героев: Оми – брюнет, у Шульдиха золотистые глаза и зеленые волосы и т.д.
Отказ от прав: все права принадлежат правообладателям.
Саммари: Покинув Вайсс, Айя забирает свою любимую сестренку и ищет уединения, где медленно деградирует, пока весьма решительно настроенный Шульдих не решает забрать то, что ему принадлежит.
Прим. переводчика: Аллеманда (франц.allemandе - немецкая) - старинный танец немецкого происхождения. Размер двудольный, темп умеренный, мелодика плавная, исполнение степенное и серьезное. Предполагается , что этот танец отразил характер приветственной музыки , исполнявшейся трубачами при вступлении владетельных особ в город или замок; в дальнейшем подобные встречи сменились торжественным выходом и танцем придворных в замковом зале.
(Музыкальный словарь)
Allemande (Аллеманда). Часть 2.
Айя
Возможно, в первый раз за эти годы я просыпаюсь с настоящим чувством комфорта и уюта, несмотря на то, что нос у меня заложен и голова тяжелая. Первое, что я замечаю, это восхитительный аромат, а потом я чувствую, что страх, паника и чувство вины, обычно сопровождающие мое пробуждение, сейчас отсутствуют. Поворачиваю голову и с удивлением вижу огромный – по моим меркам - ассортимент блюд на столике-кодацу, стоящем в нескольких дюймах от меня.
Я сажусь, разглядывая квадратный столик в центре моей квартиры. С кухни доносится шкворчание и открывается вид на множество кастрюль и висящих на крючках сковородок, которые я вижу первый раз в жизни, продукты и блюда, рецепта которых я не знаю. А даже если бы и знал, результат не был бы столь прост, но элегантен. Обвожу взглядом свою маленькую комнату, слишком шокированный, чтобы даже как следует злиться на того единственного человека, который мог набраться наглости все поменять в моей квартире, не поставив меня в известность.
Кроме стоящего в центре комнаты столика-кодацу, также появились четыре одинаковых мата для сидения и постельные принадлежности, свернутые в рулон и аккуратно убранные в уголок. Стопка ДВД и видеоигр возвышается на моем длинном и доселе неиспользуемом бюро, рядышком пристроились большой телевизор и игровая приставка. По другую сторону расположились книги, которые, судя по заголовкам на обложках, кажутся интересными и интригующими, и которые стоит оставить, даже если я вышвырну прочь все остальное, включая притащившего их гребаного немца. Черт, даже светильник теперь флуоресцентный, из тех, которые обеспечивают лучшее освещение по ночам. Медленно встаю с постели и хмурюсь при виде нового одеяла, укрывавшего меня ночью, слишком теплого с моей точки зрения, и медленно топаю на кухню.
Отчетливо слышно как под душем кто-то фальшиво напевает немецкую песенку, а вот и горшочек медленно булькающего мисо-супа по соседству с кипящей овсянкой – лучшей пищей для больных. Открываю холодильник, и мои глаза распахиваются при виде забитых под завязку полок, там лежат продукты всех пяти пищевых групп, даже шоколадный соус и упаковка с пивом. В морозилке обнаруживаются замороженные продукты и два вида мороженого, которое я любил, когда ходил в школу. Пока я раздумываю, чем облить немца, когда он выйдет - кашей или мисо-супом, гнусавый голос произносит: - Ты зачем выбрался из постельки, котенок? Знаешь, котятам нельзя на кухню.
Как можно осторожнее прикрыв дверцу холодильника, я оборачиваюсь и бросаю на Шварца свой, как я надеюсь, полный ненависти яростный взгляд. – Какого хрена ты делаешь?
- Я думал, это очевидно, - лыбится он, помахивая обернутым вокруг шеи полотенцем, - Я готовлю еду, а поскольку процесс это длительный, решил быстренько принять душ.
Бросаю еще более злобный взгляд; я не это хотел узнать. Забавно выгибая левую бровь, он прислоняется к маленькому бару, разглядывая меня со своей раздражающей ухмылкой. – О, разве ты не знаешь, котенок? Я теперь твой новый сосед по квартире.
При этих словах у меня глаза лезут на лоб – можно подумать, что я должен это знать и сам виноват, что забыл. Вернув себе дар речи, ухитряюсь достаточно интеллигентно поинтересоваться: - ….Чего?!
Шульдих заливается смехом и, огибая бар, подходит ко мне и кладет ладонь мне на лоб. Я вздрагиваю и смущенно моргаю, в его топазовых глазах быстро мелькает вспышка боли. Как ни в чем ни бывало, он начинает выпихивать меня с кухни. – Возвращайся в постель. И не забудь надеть ту куртку, которую я положил рядом с тобой, понял? Неужто никто не научил тебя, как о себе заботиться? Мрак!
Позволяю ему полу-вывести, полу-вытолкать меня, а потом сижу на кровати и стараюсь своим затуманенным сознанием понять, что именно этот человек пытается сделать. Он мог убить меня вчера в любое время, а вместо этого сейчас готовит мне обед.
Стоп, обед?
Бросаю быстрый взгляд на будильник и резко втягиваю в себя воздух при виде цифр 1:30 дня. Поднимаюсь, чтобы переодеться, и тут же Шульдих вновь оказывается рядом и выхватывает одежду у меня из рук. – Ох, нет, нет, нет. Пока я не разрешу, будешь только лежать в кровати, - отчитывает он меня, как будто с ребенком разговаривает.
Поворачиваюсь и бросаю на него негодующий взгляд, с отвращением отмечая, что хотя я выше большинства японцев, но он возвышается надо мной на добрых три дюйма, будто я гном какой-то. Вынудив меня второй раз за день лечь в постель, он качает головой и удаляется на кухню, чтобы присмотреть за супом и овсянкой. – О, и знаешь ли, совсем не нужно каждый день менять цветы у Айи-чан. Они простоят еще дня три, - я рычу и бросаю на него свирепый взгляд, наверняка ведь он узнал мой распорядок дня, покопавшись в мозгах. Ненавижу такие штучки. – Не твое дело, - шиплю я.
Шульдих слегка хмурится, некоторое время разглядывает меня, а затем водружает на стол две миски овсянки и тарелку мисо-супа и вздыхает: - Ты должен признать - я проницателен, очарователен, не говоря уж о том, что невероятно красив. Так что, вполне естественно, медсестры в больнице добровольно поделились информацией, мне даже рта раскрывать не пришлось. В делах столь тривиальных мне не нужен мой талант. И, да, котенок, теперь ты можешь усадить сюда свою симпатичную маленькую попку и приступить к обеду.
При упоминании о пище, я отвожу глаза, возвращается чувство вины за потраченные продукты. Остаюсь в постели, не имея ни малейшего желания есть. Ненавистный немец минут пять наблюдает за мной, а потом драматически вздыхает. – Что ж, видимо, придется мне просто выбросить эту порцию, потому как я ее не осилю, - он встает и начинает собирать нетронутые тарелки. Бросаю на него недобрый взгляд, неужто он решится на столь гнусный акт истребления пищевых продуктов. Но когда он выходит на кухню собираясь вылить суп, я кричу: - Ну хорошо! Перестань!
Он оборачивается, на его губах играет триумфальная улыбка, и до меня доходит, что я попался. Он знал мои моральные принципы, или как это частенько называл Йоджи, «бзик», еще до того, как начал готовить. Я готов поспорить на те небольшие деньги, которые у меня есть, что он предвидел мои действия и придумал контрдоводы еще до того, как я произнес первое слово после пробуждения.
Я вне себя от злости, ибо, скорее всего, для добывания этой информации он использовал свой дар.
Усаживаюсь на мат напротив него, беру в руку палочки и пробую лосося под соусом терияки, наслаждаясь его изысканным вкусом. Я был сыном банкира, и моя тогдашняя жизнь, какой бы недолгой она не была, протекала в материальном благополучии, что включает еду из лучших ресторанов главных городов Японии. Однако этот обычный традиционный японский завтрак для больного превосходит все, что я когда-либо пробовал.
И это приготовил человек, которого я ненавижу, и который, по идее, ненавидит меня настолько, что решил поиграть со мной, прежде чем прикончить.
Четверо суток, пока лихорадка не ослабла, я не покидал своего дома, и все это время меня кормили три раза в день как в пятизвездочном ресторане и пичкали лекарствами, от которых меня сразу же начинало клонить в сон. За это время моя квартира преобразилась из пустого пространства в удобное жилище, противно сказать, для двоих. Насильно ворвавшись в мою жизнь без моего согласия, за эти несколько дней он решил добавить еще китайского фарфора и столового серебра, и даже позаботился, чтобы они неплохо сочетались друг с другом, а также обзавелся множеством других излишеств, которые по его утверждению принадлежат ему, и поэтому мне нельзя их выкидывать. Теперь у нас есть книжная полка для книг, ДВД и игр, которые он купил, внезапно в квартире обнаружился кабель для телевизора и вполне работающий телефон. Мое обиталище превратилось во вполне приемлемое и уютное жилище.
И это безумно меня раздражает.
А ведь грядет следующая волна счастья!
(строго) Ладно, берем себя в руки - и тоже за работу!
Глава 1, часть 2-я
Название: Tarnished Rhapsody
Автор: Hieru Youko
Перевод: Blue Sun
Фэндом: Weiss Kreuz
Оригинал находится здесь:
www.illuminatia.net/en/fictions/wk.html
e-mail автора: [email protected]
Рейтинг: пока – никакого, далее - NC-17
Пейринг: Шульдих/Айя
Жанр: Хентай, романс
Предупреждение автора: WIP (окончание фика планируется автором к следующему лету, возможные некоторые изменения в процессе)
Предупреждение переводчика: некоторые особенности во внешности героев: Оми – брюнет, у Шульдиха золотистые глаза и зеленые волосы и т.д.
Отказ от прав: все права принадлежат правообладателям.
Саммари: Покинув Вайсс, Айя забирает свою любимую сестренку и ищет уединения, где медленно деградирует, пока весьма решительно настроенный Шульдих не решает забрать то, что ему принадлежит.
Прим. переводчика: Аллеманда (франц.allemandе - немецкая) - старинный танец немецкого происхождения. Размер двудольный, темп умеренный, мелодика плавная, исполнение степенное и серьезное. Предполагается , что этот танец отразил характер приветственной музыки , исполнявшейся трубачами при вступлении владетельных особ в город или замок; в дальнейшем подобные встречи сменились торжественным выходом и танцем придворных в замковом зале.
(Музыкальный словарь)
Allemande (Аллеманда). Часть 2.
Айя
Возможно, в первый раз за эти годы я просыпаюсь с настоящим чувством комфорта и уюта, несмотря на то, что нос у меня заложен и голова тяжелая. Первое, что я замечаю, это восхитительный аромат, а потом я чувствую, что страх, паника и чувство вины, обычно сопровождающие мое пробуждение, сейчас отсутствуют. Поворачиваю голову и с удивлением вижу огромный – по моим меркам - ассортимент блюд на столике-кодацу, стоящем в нескольких дюймах от меня.
Я сажусь, разглядывая квадратный столик в центре моей квартиры. С кухни доносится шкворчание и открывается вид на множество кастрюль и висящих на крючках сковородок, которые я вижу первый раз в жизни, продукты и блюда, рецепта которых я не знаю. А даже если бы и знал, результат не был бы столь прост, но элегантен. Обвожу взглядом свою маленькую комнату, слишком шокированный, чтобы даже как следует злиться на того единственного человека, который мог набраться наглости все поменять в моей квартире, не поставив меня в известность.
Кроме стоящего в центре комнаты столика-кодацу, также появились четыре одинаковых мата для сидения и постельные принадлежности, свернутые в рулон и аккуратно убранные в уголок. Стопка ДВД и видеоигр возвышается на моем длинном и доселе неиспользуемом бюро, рядышком пристроились большой телевизор и игровая приставка. По другую сторону расположились книги, которые, судя по заголовкам на обложках, кажутся интересными и интригующими, и которые стоит оставить, даже если я вышвырну прочь все остальное, включая притащившего их гребаного немца. Черт, даже светильник теперь флуоресцентный, из тех, которые обеспечивают лучшее освещение по ночам. Медленно встаю с постели и хмурюсь при виде нового одеяла, укрывавшего меня ночью, слишком теплого с моей точки зрения, и медленно топаю на кухню.
Отчетливо слышно как под душем кто-то фальшиво напевает немецкую песенку, а вот и горшочек медленно булькающего мисо-супа по соседству с кипящей овсянкой – лучшей пищей для больных. Открываю холодильник, и мои глаза распахиваются при виде забитых под завязку полок, там лежат продукты всех пяти пищевых групп, даже шоколадный соус и упаковка с пивом. В морозилке обнаруживаются замороженные продукты и два вида мороженого, которое я любил, когда ходил в школу. Пока я раздумываю, чем облить немца, когда он выйдет - кашей или мисо-супом, гнусавый голос произносит: - Ты зачем выбрался из постельки, котенок? Знаешь, котятам нельзя на кухню.
Как можно осторожнее прикрыв дверцу холодильника, я оборачиваюсь и бросаю на Шварца свой, как я надеюсь, полный ненависти яростный взгляд. – Какого хрена ты делаешь?
- Я думал, это очевидно, - лыбится он, помахивая обернутым вокруг шеи полотенцем, - Я готовлю еду, а поскольку процесс это длительный, решил быстренько принять душ.
Бросаю еще более злобный взгляд; я не это хотел узнать. Забавно выгибая левую бровь, он прислоняется к маленькому бару, разглядывая меня со своей раздражающей ухмылкой. – О, разве ты не знаешь, котенок? Я теперь твой новый сосед по квартире.
При этих словах у меня глаза лезут на лоб – можно подумать, что я должен это знать и сам виноват, что забыл. Вернув себе дар речи, ухитряюсь достаточно интеллигентно поинтересоваться: - ….Чего?!
Шульдих заливается смехом и, огибая бар, подходит ко мне и кладет ладонь мне на лоб. Я вздрагиваю и смущенно моргаю, в его топазовых глазах быстро мелькает вспышка боли. Как ни в чем ни бывало, он начинает выпихивать меня с кухни. – Возвращайся в постель. И не забудь надеть ту куртку, которую я положил рядом с тобой, понял? Неужто никто не научил тебя, как о себе заботиться? Мрак!
Позволяю ему полу-вывести, полу-вытолкать меня, а потом сижу на кровати и стараюсь своим затуманенным сознанием понять, что именно этот человек пытается сделать. Он мог убить меня вчера в любое время, а вместо этого сейчас готовит мне обед.
Стоп, обед?
Бросаю быстрый взгляд на будильник и резко втягиваю в себя воздух при виде цифр 1:30 дня. Поднимаюсь, чтобы переодеться, и тут же Шульдих вновь оказывается рядом и выхватывает одежду у меня из рук. – Ох, нет, нет, нет. Пока я не разрешу, будешь только лежать в кровати, - отчитывает он меня, как будто с ребенком разговаривает.
Поворачиваюсь и бросаю на него негодующий взгляд, с отвращением отмечая, что хотя я выше большинства японцев, но он возвышается надо мной на добрых три дюйма, будто я гном какой-то. Вынудив меня второй раз за день лечь в постель, он качает головой и удаляется на кухню, чтобы присмотреть за супом и овсянкой. – О, и знаешь ли, совсем не нужно каждый день менять цветы у Айи-чан. Они простоят еще дня три, - я рычу и бросаю на него свирепый взгляд, наверняка ведь он узнал мой распорядок дня, покопавшись в мозгах. Ненавижу такие штучки. – Не твое дело, - шиплю я.
Шульдих слегка хмурится, некоторое время разглядывает меня, а затем водружает на стол две миски овсянки и тарелку мисо-супа и вздыхает: - Ты должен признать - я проницателен, очарователен, не говоря уж о том, что невероятно красив. Так что, вполне естественно, медсестры в больнице добровольно поделились информацией, мне даже рта раскрывать не пришлось. В делах столь тривиальных мне не нужен мой талант. И, да, котенок, теперь ты можешь усадить сюда свою симпатичную маленькую попку и приступить к обеду.
При упоминании о пище, я отвожу глаза, возвращается чувство вины за потраченные продукты. Остаюсь в постели, не имея ни малейшего желания есть. Ненавистный немец минут пять наблюдает за мной, а потом драматически вздыхает. – Что ж, видимо, придется мне просто выбросить эту порцию, потому как я ее не осилю, - он встает и начинает собирать нетронутые тарелки. Бросаю на него недобрый взгляд, неужто он решится на столь гнусный акт истребления пищевых продуктов. Но когда он выходит на кухню собираясь вылить суп, я кричу: - Ну хорошо! Перестань!
Он оборачивается, на его губах играет триумфальная улыбка, и до меня доходит, что я попался. Он знал мои моральные принципы, или как это частенько называл Йоджи, «бзик», еще до того, как начал готовить. Я готов поспорить на те небольшие деньги, которые у меня есть, что он предвидел мои действия и придумал контрдоводы еще до того, как я произнес первое слово после пробуждения.
Я вне себя от злости, ибо, скорее всего, для добывания этой информации он использовал свой дар.
Усаживаюсь на мат напротив него, беру в руку палочки и пробую лосося под соусом терияки, наслаждаясь его изысканным вкусом. Я был сыном банкира, и моя тогдашняя жизнь, какой бы недолгой она не была, протекала в материальном благополучии, что включает еду из лучших ресторанов главных городов Японии. Однако этот обычный традиционный японский завтрак для больного превосходит все, что я когда-либо пробовал.
И это приготовил человек, которого я ненавижу, и который, по идее, ненавидит меня настолько, что решил поиграть со мной, прежде чем прикончить.
Четверо суток, пока лихорадка не ослабла, я не покидал своего дома, и все это время меня кормили три раза в день как в пятизвездочном ресторане и пичкали лекарствами, от которых меня сразу же начинало клонить в сон. За это время моя квартира преобразилась из пустого пространства в удобное жилище, противно сказать, для двоих. Насильно ворвавшись в мою жизнь без моего согласия, за эти несколько дней он решил добавить еще китайского фарфора и столового серебра, и даже позаботился, чтобы они неплохо сочетались друг с другом, а также обзавелся множеством других излишеств, которые по его утверждению принадлежат ему, и поэтому мне нельзя их выкидывать. Теперь у нас есть книжная полка для книг, ДВД и игр, которые он купил, внезапно в квартире обнаружился кабель для телевизора и вполне работающий телефон. Мое обиталище превратилось во вполне приемлемое и уютное жилище.
И это безумно меня раздражает.
@музыка: Al Hirt "Green Hornet Theme"
@настроение: Хорошему Фаберже яйца не мешают (c)
@темы: Weiss Kreus, "Tarnished Rhapsody", фанфики, Шу-Ран
-
-
24.03.2010 в 16:29-
-
24.03.2010 в 16:56-
-
24.03.2010 в 17:03fundo - верно, сам придет, надо только знать, как правильно погладить по шерстке, ну и кормить хорошо.
-
-
24.03.2010 в 17:48я поняла, на кого похоже его поведение! так Цузуки часто описывают!
-
-
24.03.2010 в 18:28-
-
24.03.2010 в 20:02А самое главное - очень скромный!
Шульдих прямо как любящая мамочка и хозяйственная женушка в одном лице
Как Ае повезло )))
Спасибо за перевод
-
-
24.03.2010 в 20:14rosenkranz - всегда пожалуйста!
Iren. - Айе-то повезло, а вот Шульдиху с таким соседом придется повозиться: параноик с жаждой суицида - это тяжелый случай.
-
-
24.03.2010 в 20:19-
-
24.03.2010 в 20:26Спасибо!
-
-
24.03.2010 в 20:29-
-
24.03.2010 в 21:24-
-
24.03.2010 в 21:28Спасибо за продолжение перевода
-
-
25.03.2010 в 10:16elena3000000 - Когда можно ожидать разнузданный секс? В какой главе?
Вопрос в том, что именно считать "разнузданным сексом"? Конкретно сексуальные сцены (то бишь трах) пойдут непосредственно со 2-й главы.
С моей точки зрения самая кинковая НЦ-сцена имеет место ближе к финишу, в последней главе.
крысоласк - да, редкий экземпляр Шульдиха, а то почему-то большинство авторов рисуют бедного Шу наркоманом-алкашом-распутником-извращенцем-тунеядцем и вообще лентяем-гедонистом.