ЕДИНСТВЕННАЯ НЕПОСТОЯННАЯ ВЕЩЬ (THE SOLE UNQUIET THING),

[firefly4tanya]

Всеобщее безумие не обошло меня стороной, накрыло и поволокло.

Название: Единственная Непостоянная Вещь(The Sole Unquiet Thing)
Автор: belial
Перевод: Blue Sun
Фэндом: Captain America - All Media TypesMarvel Cinematic UniverseMarvelMarvel (Movies)
Оригинал находится здесь: archiveofourown.org/works/1465324
Рейтинг: NC-18 (вроде бы)
Жанр: ангст/флафф
Пейринг: Джеймс «Баки» Барнс/Стив Роджерс
Предупреждение: насилие, Non-Con
Статус:Закончен. Написано 17 глав

Саммари: Ты убийца, монстр, машина; солдат, оружие, наемник, шлюха. Так почему же, когда Капитан Америка смотрит на тебя, ты ощущаешь себя свободным от долгов?
Отказ от прав: все права принадлежат правообладателям

Прим. переводчика: по версии автора, не Баки вытащил Стива из реки, а наоборот, отсюда и пляшем…

Upd. Закончен.







1. Пробуждение

- Человек на мосту, кто он? – спрашиваешь ты, проводя ладонью здоровой руки по лицу. – Я знал его.

- Никто, - говорит Хозяин, и ты хмуришься от его откровенной лжи. Ты уже довольно долго не спал, и пусть он считает, что у него честное лицо, он позабыл, как внимателен ты к деталям. Обводишь взглядом комнату – четырнадцать вооруженных вояк и два врача – если будешь продолжать с ним спорить, шансы на выживание менее нуля процентов. Поэтому, вместо того, чтобы задавать вопросы, ты молча сидишь, слушая ровный успокаивающий гул окружающих машин.

И немедленно получаешь оплеуху, как будто ты всего лишь животное. – Я сказал: докладывай! – рявкает он, и ты вздрагиваешь. Слова льются изо рта, и когда ты заканчиваешь говорить, то ожидаешь, что он или ударит тебя снова, или поставит на колени и заставит заплатить за дерзость другом способом.

Вздрагиваешь под взглядом Хозяина, опуская глаза, выказывая подчинение.
Спустя несколько долгих секунд, он наклоняется и убирает тебе прядь волос за ухо. – Ты должен гордиться собой, - вещает он, удерживая тебя за подбородок. – Ты вершишь правосудие, в результате чего все человечество будет наслаждаться миром.

Ты ему не веришь, но ничего не говоришь. Он еще немного одобрительно похлопывает тебя – по-другому не скажешь, гладит по волосам, и тебе приходится прикусить нижнюю губу, сдерживая искушение отгрызть ему пальцы. Закончив, он отдает распоряжение врачам: - Обнулите его. Начисто.

Ты открываешь рот и зажимаешь зубами капу, потому что знаешь, что выбора нет, и обреченно ждешь, когда твой мозг затопит пламя.


2. Танец Правосудия


Самолет падает, а Капитан Америка продолжает взывать к тебе по имени, которое ты никогда не слышал. И непонятно, что из этих двух фактов больше раздражает. В любом случае, надо завершить задание, а потом уже обдумывать пути отхода. – Ты мой друг! – надрывается тот, уклоняясь от очередного удара. – Баки, прошу тебя!

- Я тебе не друг! – рычишь ты. – Ты – мое задание!

Неожиданно он останавливается, и ты по инерции налетаешь на него. Вы падаете, он грохается спиной на купол под ногами, в ушах звенит от бьющегося стекла. По корпусу бегут трещины, удивительно, почему самолет еще не врезался в землю.

– Баки, я знаю, ты меня не помнишь, - талдычит он, и ты со злости врезаешь ему еще разок. – Но если ты должен выполнить задание - тогда давай, потому что я с тобой до конца.

И ты пораженно отшатываешься, скуля и хватаясь за голову, где уже мозги закипают. Ты помнишь: эти слова, обещание, обязательство, клятва - однажды ты дал ее тому, кто был важен, очень важен для тебя. Спотыкаясь, делаешь шаг назад… зря, потому что стараясь оказаться от него подальше ты опрометчиво позабыл о разваливающемся под ногами самолете. Стекло разлетается на куски, и ты падаешь, летишь вниз, сжимаясь в комок в дурацком стремлении защитить голову. Какая разница, ударишься ли ты головой или нет – при свободном падении со скоростью восемьдесят миль в час удар в любом случае убьет тебя.

Только ты не ожидал, что упадешь не на землю, а в воду. Удар страшен, и при попытке вздохнуть, легкие заливает вода. Захлебываясь, ты дергаешься, пытаясь спастись, но не можешь понять, где верх, где низ. В последней попытке выжить, ты замираешь неподвижно и надеешься, что бионика в твоем теле поможет выбраться на поверхность.

Но вес протеза и снаряжения утягивает тебя все дальше от света.

Ноют ребра, поврежденные падением той металлической балки (из под которой он тебя вытащил - предательски нашептывает голос в голове), руке срочно требуется ремонт, и ты устал – устал больше, чем вообще когда либо, а еще ты отчаянно хочешь сбежать от Хозяина - нынешнего и от всех бывших Хозяев. Поэтому ты перестаешь сопротивляться, перестаешь надеяться и отдаешься на милость воды, затягивающей тебя все глубже и глубже, прочь от всего, что причиняет боль. Вода как благословение, она смывает пот с твоего лица и кровь с твоих рук. У тебя больше нет чести, так к чему тебе жизнь?

И как только ты сдаешься, смиряясь со своей судьбой, две руки хватают тебя за пояс и резко тащат куда-то. Ты вырываешься, но тщетно, ты еще и дернуться не успел, а твоя голова уже над водой и ты слишком занят, втягивая в себя воздух. Чей-то голос тихо интересуется – До берега дотянешь?

Ты смаргиваешь воду – опять он, тот, кто должен бы подтолкнуть тебя поглубже, а не вытягивать наверх. – Почему? – спрашиваешь ты.

- Говорил же – я с тобой до конца. Так как, доплыть сможешь?

Склонив голову набок, рассматриваешь его. Он не улыбается и никак не реагирует, ты киваешь, и только тогда он выгребает к берегу.

Не слишком грациозно, зато успешно вы выбираетесь из воды. Оба лежите, распластавшись на грязном берегу Потомака, и ты никак не можешь заставить себя посмотреть на него или сказать спасибо. Каким-то образом он понимает твое молчание и не нарушает его. И лишь когда ты заставляешь себя подняться на ноги, он спрашивает: – Что ты делаешь?

Ты выгибаешь бровь, на что он усмехается. – Нечего на меня так смотреть. Это не работало, когда мы были детьми, и сейчас не сработает.

Ты пораженно замираешь, и он морщится. – Извини, - поясняет он. – Я вижу твое лицо и вспоминаю то, что ты забыл.

Пожимаешь плечами, не зная, как еще реагировать. Обычно, когда ты так выгибаешь бровь и недобро смотришь на кого-нибудь, они не понимают, что грозный взгляд – чистой воды обманка, потому что ты смущен, а не злишься. Или Капитан Америка понимает тебя лучше, чем любой из твоих Хозяев, или…

- Спасибо, - бормочешь ты. – Что вытащил меня.

Он кивает и поднимается. Ты не нападаешь, ты отходишь в сторону, давая ему место. Он понимающе улыбается. – Подходить ближе не стану. Хорошо? Я не собираюсь вынуждать тебя сделать что-нибудь или пойти куда-то.

- Ты должен пытаться убить меня, - сообщаешь ты. Вопрос «почему ты этого не делаешь» повисает в воздухе. – Но поскольку этого не происходит, будет только честно, если я поступлю так же.

- Ладно. Слушай, лжец из меня никакой, так что не могу сказать, что отпущу тебя без борьбы, Бак. Я не могу потерять тебя только-только успев найти.

- Выбор у тебя невелик, - отвечаешь ты. – Потому что я не собираюсь оставаться там, где меня могут обнаружить.

- Тогда разреши помочь тебе.

Твой смешок звучит коротко и неприятно. – Помочь мне? С чего бы мне доверять тебе?

- Лучшие друзья, помнишь? Придурок.

И когда он тычет пальцем тебе в грудь, с языка без твоего ведома срывается: - Щенок.
Он застывает с открытым ртом, на его щеках вспыхивает румянец. Шагает вперед и окликает: – Баки?

Если бы у тебя было сердце, то от тона, которым он произносит это имя, оно бы разбилось. В смысле, он солдат, стратег и киллер, но в его устах это имя звучит как любовная песня. – Я не… не знаю, почему так сказал, - говоришь ты и проводишь ладонью по волосам, вытираешь воду с лица. Он снова делает шаг вперед, а ты – шаг назад. – Сам не знаю, с чего бы мне это говорить.

- Это ничего, это… слушай, может, это подавленные воспоминания или еще что-нибудь. Пойдем со мной, разреши помочь тебе и мы во всем разберемся вместе.

Еще один шаг; такими темпами ты далеко не убежишь, ведь рано или поздно, до него дойдет, что ребра у тебя сломаны, и ты едва держишься на ногах. – Стой, черт побери! – злишься ты, лихорадочно нащупывая оружие. – Оставайся на месте!

Как только ты выхватываешь нож из-под бронежилета, он замирает. Взмахнув ножом в его сторону, ты подавляешь стон. – Я сказал, что не стану тебя убивать, но не думаю, что ты сможешь меня спасти. Я не тот друг, которого ты потерял, и никогда им не стану.

- Хорошо, - соглашается он. – Тогда я хочу, чтобы ты оказал мне услугу.

Ты усмехаешься: - С чего ты решил, что имеешь право просить меня об услуге?

- Не имею, - говорит он, - Но все равно о ней прошу. Если ты решишь, что хочешь иметь со мной дело – если решишь, что сможешь назвать меня другом – тогда позволь мне им стать.

У тебя все расплывается перед глазами, но ты выдавливаешь смешок: - И это все?

- Это все. И еще – прости меня.

- Простить?

- Да. Потому что впервые в жизни я не собираюсь играть честно.

Времени требовать объяснений не остается – он кидается вперед, выбивает нож из твоей руки и, как только вы падаете на землю, проводит удушающий захват. – Прости, - шепчет он. Без кислорода тело обмякает, расслабляется. – Прости, Баки, Я могу позволить тебе снова ускользнуть от меня.

Ты уже не можешь ничего ответить, в глазах темнеет, но соскальзывая во тьму, ты можешь поклясться, что ощущаешь, как его губы легко касаются твоих.


ТВС