Ставьте перед собой большие цели - в них легче попасть
Очередной раз убеждаюсь, что работа - зло (особенно, когда за нее так смехотворно мало платят!). Это ж надо - бездарно проторчать весь день в конторе, и только приползя вечером домой узнать, что есть, оказывается, такая прекрасная дата, как День переводчика! Ура!
От всей души поздравляю чудесных людей - переводчиков (особенно добровольцев-энтузиастов, совершенно бескорыстно творящих такие замечательные вещи)!
На радостях выкладываю последнюю главу этого милого фика (еще будет эпилог!)
Глава 7. Разбитые Цепи
читать дальше
Название: Imprisoned Freedom
Автор: Mami-san
Перевод: Blue Sun
Фэндом: Weiss Kreuz
Оригинал находится здесь: www.angelfire.com/anime4/patternsofblood/freedo...
Рейтинг: NC-13 (наверное)
Пейринг: Шульдих/Айя, Фарфарелло х Наги
Жанр: ангст, романс, экшн
Кроуфорд поручает Шульдиху внести смятение в ряды Вайсс. Шульдих решает, что легче всего сделать это, затащив Аю в постель
Отказ от прав: что вы, что вы, и не предлагайте…
Глава 7. Разбитые Цепи
Наги с Фарфарелло по-прежнему ничего не знают.
Прошло три дня с тех пор, как я порвал с Айей. Я даже близко не подхожу ни к нему, ни к Вайсс. В последнее время я пристрастился к выпивке, просто потому, что каждый раз, как я выхожу из штаб-квартиры, ноги автоматически несут меня к Конеко или квартире Айи. А поскольку мне туда не надо, как только я осознаю, что делаю, то разворачиваюсь на 180 градусов и нацеливаюсь на ближайший магазин. На мою удачу, ближайший магазин всегда оказывается клубом или баром. Кроуфорд ничего не говорит по поводу возвращения моего прежнего пристрастия к алкоголю. Наги тоже молчит, но я вижу неодобрение в его хмуром взгляде, когда выхожу на поиски выпивки. Фарфарелло ничего не заметил, а если и заметил, ему пофиг, что я делаю.
Фарфарелло… Наконец-то я выяснил, кем так увлекся Наги. Это было интересное открытие, целых три дня я развлекался тем, что думал об этом или донимал их - когда достаточно трезвел. Доставать Наги страшно весело. Я сообщил ему, что Фарфарелло не совсем точно понимает, что такое любовь и привязанность. Псих знает, что своими легкими прикосновениями Наги вызывает в нем смешанные чувства, что содомия – это хорошо, поскольку является грехом, и что кровь Наги на вкус сладкая. Он испытывает к малышу некоторое собственническое чувство, но это единственная хорошая сторона в их отношениях. Я много раз указывал Наги на это обстоятельство, смакуя боль в глубине его глаз каждый раз, как я бросал ему это в лицо.
По крайней мере, это отвлекает меня от копания в собственных проблемах. А моя проблема состоит в том, что я отказываюсь признать, что мои чувства к Айе, это больше чем просто похоть. Возможно, другая проблема в том, что мы враги. Следовательно, Айя – это слабость, которую я не могу себе позволить. Однако чувств Айи я отрицать не могу. Я слышу их непосредственно из его мыслей. Он мне позволяет слышать их. Его чувства ко мне, его любовь и желание столь же сильны, как чувства к сестре. И я могу признаться, но только себе, что меня это пугает .
Никто не любит Шульдиха. Никто не любит виновного.
И только прекрасный рыжик, которого я соблазнил, осмеливается на это.
И снова я на крыше, разглядываю город. Я решил, что это хорошее место. Кроуфорд сюда не заходит, в этом-то и разница. Я ненавижу его за то, что он позволил мне ввязаться в этот бардак. Вероятно, он с удовольствием припоминает ту ночь, когда приказал мне убить Айю, а я не смог. Чертов ублюдочный садист. Наверняка с нетерпением ждет битвы между Вайсс и Шварц, из которой мы выйдем победителями, а Вайсс умрут.
Я задаюсь вопросом, каково это - видеть изломанное тело Айи на земле? Я не могу сдержать любопытства, но это ужасное, тошнотворное любопытство. Стоит мне лишь представить себя с пистолетом около айиного виска - и я чувствую эхо поразившей меня в ту ночь боли. Мертвый Айя, на руках своих товарищей… Мои глаза закрываются, и я глубоко вдыхаю.
- Шульдих, - это Наги. Дежа вю. Интересно, он здесь опять чтобы послать меня к Кроуфорду? Приоткрываю глаза, так что они превращаются в зеленые щелочки. Он стоит рядом. Его щиты стали лучше - со смесью раздражения и гордости замечаю я. Кажется, парень способен научиться не только компьютерной фигне. Он смотрит на меня, а затем прислоняется к парапету рядом со мной и обращает взгляд на город.
В кои веки я не в настроении дразнить его. В моем мозгу возникают несколько вариантов того, что я могу сказать – грубых или просто провоцирующих – но я отметаю их утомленным ментальным жестом. Может, когда-нибудь в другой раз. Изучаю его юное лицо. На одной щеке у него повязка. – Брился и порезался? – тягуче вопрошаю я.
Как ни удивительно, его рот дергается в зарождающейся улыбке. Я редко вижу его улыбающимся. – Нет, - отвечает он. – Это от Фарфарелло, - ах, вместо любовных укусов у нас тут любовные порезы. Одно это может заставить схватить ближайшего человека и трахнуть его. Я довольно хмыкаю. Он косится на меня. – Ты в порядке, Шульдих? – тихо спрашивает он.
- В смысле – не завидно ли мне, что мое лицо не изрезано? – мягко интересуюсь я.
- Нет, - он прищелкивает пальцами. – Ты, кажется, стал более… тихим.
- Любопытный маленький бишонен, - приподнимаю бровь и потягиваюсь, вытягивая руки над головой. Если я выгнусь чуточку сильнее, моя спина щелкнет…
- Ты больше не спишь с Айей.
На долю секунды я замираю на месте, затем прогибаюсь еще дальше. Чувствую, как позвонок в нижнем отделе спины издает приятный щелчок. И ощущаю, как тают его щиты. Да и зачем ему их поддерживать? Возможно, до него дошло, что я не собираюсь сейчас встревать в его отношения с Фарфарелло. Он заметил мою заминку и всматривается в меня. Я лениво возвращаю взгляд, мои глаза как всегда холодны и насмешливы, не выдают ни намека на мои мысли.
Он оставляет попытки прочитать что-нибудь по моему лицу и отворачивается, склоняясь над оградой и глядя на толпу внизу. Я же снова рассматриваю здания. Он больше ничего не говорит, его мысли бесцельно дрейфуют. А мои опять сворачивают к одному конкретному рыжику.
Пора выпить. Отворачиваюсь от ограды, но стоит мне отойти шагов на пять, как Наги окликает: - Шульдих…? - услышав, что я остановился, он продолжает. Нерешительно, мысленно приготовившись получить от меня ментальный шлепок, спрашивает: – Ты сказал, что Фарфарелло не понимает любви.
- Нет, не понимает, - просто отвечаю я. – Ты смущаешь его.
- Ах… - он все еще стоит спиной ко мне. Я жду, не последует ли что-нибудь еще, и он меня не подводит. – Думаешь, я просто теряю время? – в этих словах чувствуется оттенок горечи. Прихожу к выводу, что кто-то сказал ему это, и вылавливаю из его мыслей, что это был Кроуфорд.
- Нет, - это звучит почти резко, и он удивленно подпрыгивает, затем оборачивается и смотрит на меня расширившимися глазами. Я почти уверен, что не скажи ему Кроуфорд этого, то мой ответ был бы другим. Я достаточно зол на Кроуфорда, за то, что он со мной сделал, и не позволю ему причинить боль еще одному члену нашей команды. Выражение лица Наги удивляет меня – он выглядит почти уязвимым – и у меня случается внезапное озарение:
Фарфарелло не увлечение Наги. Он - его любовь.
Заставляю себя заговорить, но слова оставляют на языке какое-то странное ощущение. Такие вещи не стоит говорить на трезвую голову или в здравом уме. – Нет. В конце концов, он поймет. Он не глуп, - мне приходится отвернуться. – Все зависит от того, как долго ты сможешь ждать, - беспечно пожимаю плечами.
А как долго *Я* смогу ждать? У меня остался всего один день, прежде чем Шварц и Вайс сойдутся в поединке. Кроуфорд это уже предвидел, уже отметил на календаре на нашей кухне, тупой американец. Аккуратно и тщательно выделил дату, даже в кружочек обвел. Я бы счел это забавным, если бы этот кружок не отмечал день смерти мужчины, который смог пробиться сквозь мои внешние щиты и проникнуть ко мне в душу.
Один день - и Айя умрет.
Мне нужно выпить. Я ухожу, и на этот раз Наги меня не останавливает.
~-~-~-~-~-~-~-~-~-~-~
Я смотрю на танцоров на сцене просто потому, что больше, в общем-то, смотреть не на что. Это не мой привычный тип клуба. Я забрел сюда, потому что он находится между нашей штаб-квартирой и квартирой Айи – на полпути между его убежищем и моим. Толпа, похоже, состоит в основном из тех, кто пришел сюда потанцевать и найти партнера по койке. Обычно окружающая меня толпа несколько грубее. Ну, хоть звуковая система хороша, да и выпивка неплохая. Единственный раздражающий фактор – освещение, сначала белый свет, затем включается другой цвет, затем снова белый, затем цветной, и так снова и снова. На нервы действует. Я пью уже третий стаканчик и уже достиг того состояния, когда возникает теплое щекочущее чувство и голоса в голове становятся неотчетливыми. Где-то между четвертым и шестым я опьянею, и чтобы услышать мысли мне нужно будет постараться, а к седьмому я достигну истинной свободы – голоса пропадут совсем, и мне больше не придется думать о *нем*.
Ко мне приближается женщина, ее сверкающий наряд весь в разрезах, сквозь которые виднеется загорелое тело. Она усмехается мне, накрашенные помадой цвета мокко губы слегка приоткрываются и демонстрируют идеальные белые зубки. – Тебе одиноко, незнакомец? – спрашивает она, ее глаза цвета морской волны оглядывают меня с ног о головы.
Я ухмыляюсь. – Я никогда не бываю один.
Она усаживается на соседний стул, от этого движения разрезы на ее бедре еще больше расходятся. – Никому не бывает одиноко в таком месте, - она подмигивает и залезает себе в лиф, извлекая зажатую между грудей пачку сигарет. Предлагает одну, не сводя с меня взгляда. В ее глазах светится обещание наслаждений плоти.
Принимаю сигарету. Не успеваю заметить, откуда она добывает зажигалку, потому что в этот момент бармен снова наполняет мой стакан, но оборачиваюсь вовремя, чтобы она зажгла мою сигарету. Затем она зажигает свою, и бармен подталкивает к ней пепельницу, одобрительно оглядев женщину, прежде чем вернуться к работе.
Она вздыхает, выдыхая небольшое облачко дыма, и бросает взгляд на часики. – Он опаздывает, - бормочет она. Поскольку я уже достаточно набрался и с трудом улавливаю ее мысли, то вопросительно приподнимаю бровь. Она улыбается мне проказливой легкой улыбкой. – Скоро придет мой хороший друг и приведет с собой приятеля. Похоже, последние несколько дней дела у приятеля идут не слишком хорошо, - она пожимает плечиком. – А я здесь для того, чтобы всёёёё изменить к лучшему, - последние два слова она напевает хрипловатым мелодичным голосом, ее рот слегка подрагивает, так что я точно понимаю, как именно она собирается все изменить.
Негромко хмыкаю и качаю головой, выдыхая клуб дыма и делая глоток. Свет теперь голубой, так что краски как бы выключены. Её бронзовая кожа кажется пепельной, а мои оранжевые волосы - черными. Делаю еще одну затяжку, чувствуя, как пропитываюсь никотиновым дымом. Ах, никотин и крепкие напитки… Чего еще можно пожелать?
- Меня зовут Атита – представляется она, протягивая руку.
Прежде, чем я пожимаю ее, раздается чей-то голос. – Атита! Эй!
Я знаю этот голос.
Мы оба оборачиваемся. Атита улыбается, соскальзывая со стула и еще больше демонстрируя при этом ножки. Она обнимает Кудо. А кто там позади Кудо? Кто же еще? Айя глядит в сторону отсутствующим взглядом, как будто мысленно он где-то в другом месте. Кудо указывает на него рукой, улыбаясь Атите. – Атита, этой мой хороший друг Айя.
- Добрый вечер, Айя, - приветствует она радушным и теплым голосом. Волна собственнической ревности вздымается во мне. Атита поворачивается ко мне, и Кудо следует за ее взглядом. Свет переключается на белый. – А это…
- Шульдих, - обрывает ее долговязый плейбой резким и удивленным тоном. Я не смотрю на него. Мои глаза прикованы к стоящему позади него рыжику. Услышав мое имя, Айя подпрыгивает, будто ужаленный, и поворачивается ко мне. Фиолетовые глаза распахиваются. Атита переводит взгляд с меня на Кудо, затем на Айю. Медленно хлопает ресницами, глядя то на меня, то на Айю. – Что ты здесь делаешь? – требовательно спрашивает Кудо.
- Ухожу, - коротко отвечаю я и соскальзываю со стула. Бросаю плату за мою выпивку на стойку, до невозможности благодарный, что я слишком набрался, чтобы слышать мысли Айи. Прохожу мимо застывшей троицы, направляясь к двери. Чужие руки задевают меня, в случайных касаниях таится подспудное вожделение. По какой-то причине от этих прикосновений мне становится тошно. Может быть, это просто выпивка. Ага, скорее всего.
Чья-то рука крепко хватает меня за локоть. Не глядя, отмахиваюсь от этой нежелательной пиявки. Не получается, поэтому я поворачиваюсь, чтобы стряхнуть её силой. И замираю, когда вижу, кто в меня вцепился.
- Пусти, Айя, - решительно приказываю я, голодным взглядом охватывая его лицо. Произведение искусства. Я помню его холодным и закрытым. А теперь в глубине его глаз притаилась боль. Искушение рвануть его ближе и завладеть этим сладким ртом почти непреодолимо. Я приподнимаю его подбородок и притягиваю его к себе. Он не сопротивляется, и наши глаза встречаются. – Один день, Вайсс. До конца остался один день, - это предупреждение, это объяснение, это все, чего я не могу ему сказать. Отпускаю его и отталкиваю прочь.
Он смотрит мне вслед.
~-~-~-~-~-~-~-~-~-~-~
Наги прислушался к моему совету и держится к Фарфарелло ближе, чем раньше. Прямо сейчас они передо мной, выглядывают из-за балюстрады, созерцая представление внизу. Я делаю шаг вперед, чтобы посмотреть вместе с ними. Мы находим зрелище интересным по разным причинам – Наги, потому что Вайсс могут пострадать. Фарфарелло, потому что там внизу умирают люди, а я – потому что белые охотники легко расправляются с охранниками.
Единственное, на что годятся охранники – это заполнять мешки для трупов. Чем больше мешков мы запасем, тем больше охранников в них отправим.
Кроуфорд держится позади, спокойно выжидая, когда настанет время нам появиться на сцене. Он очень ясно объяснил нам свои намерения. Сегодня ночью Эсцет падут. Вайсс здесь из-за них, а мы, как предполагается, должны защищать их старые шкуры. Какая жалость, что мы больше не желаем им служить. А они даже не подозревают о нашем предательстве. В конце концов, наши контракты были фактически подписаны кровью. Хотя лично я полагаю, что кровь уже устарела, что весьма неудачно для них.
Последний охранник разрублен точно направленным ударом катаны Айи. Вайсс озираются по сторонам, пытаясь определить, в какую из двух дверей надо идти. Я лениво посылаю вперед свою силу, прикасаясь к их умам, в то время как мы с коллегами растворяемся в тени и исчезаем из вида. - /Выбирайте, котятки. Это как в сказке «Леди или Тигр». Одна дверь выведет вас, в конце концов, к вашей леди, то бишь Эсцет. А другая приведет к нам, вашему тигру. Так какую дверь мы выберем, хмм?/
- /Держись подальше от наших мозгов!/ - раздраженно огрызается Хидака. Звон его багнаков разносится по комнате, когда он убирает в ножны жуткие когти. – Которую? – вслух спрашивает он, не подозревая, что мы их слышим.
- Разделяться нам нельзя, - размышляет Цукиено. – потому что, кого бы мы ни встретили, двоих будет недостаточно, чтобы победить их.
- Так что, подбросим монетку, а? – бормочет Кудо.
- /Одна дверь - налево, / - нашептываю я Айе, так тихо и слабо, что он не может понять, я это или его инстинкт. Я просачиваюсь глубже, очень осторожно, так, что бы он не почувствовал вторжения . - /Одна – направо. Подбросим монетку. Какую выбрать?/ - через его глаза я вижу, как он пристально разглядывает поочередно обе двери. Вайсс смотрят на него и ждут. Я подталкиваю мысли Айи, чтобы он посмотрел налево. Эта дверь ведет к Эсцет.
- Налево, - командует он.
Я выбираюсь из его мозга и делаю шаг вперед, чтобы посмотреть, как они исчезают за дверью, затем поворачиваюсь к остальным, на секунду встречаясь глазами с Кроуфордом, и ухмыляюсь. – Готово.
- Пошли, - он поворачивается и неторопливо шагает прочь. Я следую за ним, а Фарфарелло и Наги замыкают шествие. Должно быть, мы являем собой пугающее зрелище. Очки Кроуфорда сверкают каждый раз, как мы проходим под лампой верхнего света, а его губы изгибает та самая улыбочка, которая всегда означает неприятности. Мои глаза как всегда насмешливы и холодны, широкий рот растянут в снисходительной усмешке. Наги столь же нечитабелен, как обычно, кажется, что воздух вокруг него потрескивает - он собирает вокруг себя свой дар. Фарфарелло выглядит как Фарфарелло, его золотистый глаз горит жаждой убийства, ножи тщательно запрятаны под одеждой. Мы все облачены в безупречно белые костюмы. Шварц одетые Вайсс… Забавно.
Дверь перед нами распахивается и за ней обнаруживается член Эсцет. Глаза у него дикие и злые. На другом конце комнаты тяжело раненый Хидака стоит на коленях возле валяющихся тел двух других. – Вот вы где! – вопит последний старикан с яростью и облегчением в голосе. – Где вас носило?
- Мы пришли, - спокойно отвечает Кроуфорд, и тот отступает в сторону, чтобы дать ему дорогу. Мы следуем за ним. Хидака чуть отступает и приваливается к стене, слишком израненный, чтобы драться. Воцаряется тишина, плотная и напряженная. Последний из Эсцет убегает. Спустя несколько долгих секунд Фарфарелло следует за ним, чтобы закончить работу Вайсс. Наги задвигает свое беспокойство за здоровье ирландца в сторону, когда мы встречаем своих противников. За исключением Хидаки, у трех остальных лишь незначительные раны: у парнишки пара порезов, у Кудо, похоже, пулевое ранение в плечо, а Айя бережет щиколотку.
Пришло время финальной схватки. Пока Эсцет не будут окончательно мертвы, мы будем драться с Вайсс и стараться их убить. Разбиваемся на привычные пары, и я не уверен, хорошо это или плохо. Мне не придется драться с Айей, а вот Кроуфорду – да.
Мы с Наги делаем первый ход. Наги впечатывает Цукиено спиной в стену, а я стремительным броском кидаюсь вперед и оказываюсь напротив Кудо. Айя сталкивается в Кроуфордом, исчезая из моего поля зрения. Кудо пытается нанести удар, от которого я с легкостью уворачиваюсь, и проволока, не нанеся вреда, свистит возле моего лица. От его оружия не так уж много прока, когда у оппонента скорость, вроде моей. Я бью его локтем в лицо, наслаждаясь издаваемым им болезненным и удивленным рычанием. Его смерть будет легкой. Мое колено с силой врезается ему в живот. Он сгибается пополам, задыхаясь, и тяжело наваливаясь на мою ногу.
Я улавливаю его мысли, но слишком поздно. Проволока впивается во внутреннюю поверхность моего бедра. Черт, больно-то как! Хватаю его за волосы. Изворачиваюсь и падаю на колени, наваливаясь на него сверху. Кажется, я чувствую, как у него трещит пара ребер, и он вопит от боли. Кровь рекой льется вниз по моим некогда белым брюкам. Перехватываю его запястье и крушу часы, дергая его руку так, что проволочная петля вокруг моей ноги слабеет. Он сверкает глазами, а я ухмыляюсь, и уже открываю рот, чтобы поиздеваться над ним.
Айя вскрикивает, судя по звуку, он ранен. Мы с Кудо оба резко поворачиваем головы в том направлении. Рыжик на полу, лицо его искажено болью. Одной рукой он держится за щиколотку, и я читаю в его мыслях, что Кроуфорд нанес ему сильнейший удар ногой. Другая его рука стиснута в кулак на полу. Она пуста. Его меч в руках Кроуфорда. Американец поднимает катану над головой и все для меня замедляется.
- Айя! – испуганно вопит Хидака, ему эхом вторят два других Вайсса. Наги оборачивается посмотреть.
- /Фарфарелло, ты еще не закончил?/ - отчаянно спрашиваю я.
- /Он мертв. Теперь Бог рыдает,/ - радостно объявляет тот, мысленно заливаясь маниакальным смехом.
Меч по дуге устремляется вниз. – Кроуфорд!! – и внезапно все, что я вижу – это расплескивающаяся повсюду кровь, красная и теплая. - "NEIN!!!"
От всей души поздравляю чудесных людей - переводчиков (особенно добровольцев-энтузиастов, совершенно бескорыстно творящих такие замечательные вещи)!
На радостях выкладываю последнюю главу этого милого фика (еще будет эпилог!)
Глава 7. Разбитые Цепи
читать дальше
Название: Imprisoned Freedom
Автор: Mami-san
Перевод: Blue Sun
Фэндом: Weiss Kreuz
Оригинал находится здесь: www.angelfire.com/anime4/patternsofblood/freedo...
Рейтинг: NC-13 (наверное)
Пейринг: Шульдих/Айя, Фарфарелло х Наги
Жанр: ангст, романс, экшн
Кроуфорд поручает Шульдиху внести смятение в ряды Вайсс. Шульдих решает, что легче всего сделать это, затащив Аю в постель
Отказ от прав: что вы, что вы, и не предлагайте…
Глава 7. Разбитые Цепи
Наги с Фарфарелло по-прежнему ничего не знают.
Прошло три дня с тех пор, как я порвал с Айей. Я даже близко не подхожу ни к нему, ни к Вайсс. В последнее время я пристрастился к выпивке, просто потому, что каждый раз, как я выхожу из штаб-квартиры, ноги автоматически несут меня к Конеко или квартире Айи. А поскольку мне туда не надо, как только я осознаю, что делаю, то разворачиваюсь на 180 градусов и нацеливаюсь на ближайший магазин. На мою удачу, ближайший магазин всегда оказывается клубом или баром. Кроуфорд ничего не говорит по поводу возвращения моего прежнего пристрастия к алкоголю. Наги тоже молчит, но я вижу неодобрение в его хмуром взгляде, когда выхожу на поиски выпивки. Фарфарелло ничего не заметил, а если и заметил, ему пофиг, что я делаю.
Фарфарелло… Наконец-то я выяснил, кем так увлекся Наги. Это было интересное открытие, целых три дня я развлекался тем, что думал об этом или донимал их - когда достаточно трезвел. Доставать Наги страшно весело. Я сообщил ему, что Фарфарелло не совсем точно понимает, что такое любовь и привязанность. Псих знает, что своими легкими прикосновениями Наги вызывает в нем смешанные чувства, что содомия – это хорошо, поскольку является грехом, и что кровь Наги на вкус сладкая. Он испытывает к малышу некоторое собственническое чувство, но это единственная хорошая сторона в их отношениях. Я много раз указывал Наги на это обстоятельство, смакуя боль в глубине его глаз каждый раз, как я бросал ему это в лицо.
По крайней мере, это отвлекает меня от копания в собственных проблемах. А моя проблема состоит в том, что я отказываюсь признать, что мои чувства к Айе, это больше чем просто похоть. Возможно, другая проблема в том, что мы враги. Следовательно, Айя – это слабость, которую я не могу себе позволить. Однако чувств Айи я отрицать не могу. Я слышу их непосредственно из его мыслей. Он мне позволяет слышать их. Его чувства ко мне, его любовь и желание столь же сильны, как чувства к сестре. И я могу признаться, но только себе, что меня это пугает .
Никто не любит Шульдиха. Никто не любит виновного.
И только прекрасный рыжик, которого я соблазнил, осмеливается на это.
И снова я на крыше, разглядываю город. Я решил, что это хорошее место. Кроуфорд сюда не заходит, в этом-то и разница. Я ненавижу его за то, что он позволил мне ввязаться в этот бардак. Вероятно, он с удовольствием припоминает ту ночь, когда приказал мне убить Айю, а я не смог. Чертов ублюдочный садист. Наверняка с нетерпением ждет битвы между Вайсс и Шварц, из которой мы выйдем победителями, а Вайсс умрут.
Я задаюсь вопросом, каково это - видеть изломанное тело Айи на земле? Я не могу сдержать любопытства, но это ужасное, тошнотворное любопытство. Стоит мне лишь представить себя с пистолетом около айиного виска - и я чувствую эхо поразившей меня в ту ночь боли. Мертвый Айя, на руках своих товарищей… Мои глаза закрываются, и я глубоко вдыхаю.
- Шульдих, - это Наги. Дежа вю. Интересно, он здесь опять чтобы послать меня к Кроуфорду? Приоткрываю глаза, так что они превращаются в зеленые щелочки. Он стоит рядом. Его щиты стали лучше - со смесью раздражения и гордости замечаю я. Кажется, парень способен научиться не только компьютерной фигне. Он смотрит на меня, а затем прислоняется к парапету рядом со мной и обращает взгляд на город.
В кои веки я не в настроении дразнить его. В моем мозгу возникают несколько вариантов того, что я могу сказать – грубых или просто провоцирующих – но я отметаю их утомленным ментальным жестом. Может, когда-нибудь в другой раз. Изучаю его юное лицо. На одной щеке у него повязка. – Брился и порезался? – тягуче вопрошаю я.
Как ни удивительно, его рот дергается в зарождающейся улыбке. Я редко вижу его улыбающимся. – Нет, - отвечает он. – Это от Фарфарелло, - ах, вместо любовных укусов у нас тут любовные порезы. Одно это может заставить схватить ближайшего человека и трахнуть его. Я довольно хмыкаю. Он косится на меня. – Ты в порядке, Шульдих? – тихо спрашивает он.
- В смысле – не завидно ли мне, что мое лицо не изрезано? – мягко интересуюсь я.
- Нет, - он прищелкивает пальцами. – Ты, кажется, стал более… тихим.
- Любопытный маленький бишонен, - приподнимаю бровь и потягиваюсь, вытягивая руки над головой. Если я выгнусь чуточку сильнее, моя спина щелкнет…
- Ты больше не спишь с Айей.
На долю секунды я замираю на месте, затем прогибаюсь еще дальше. Чувствую, как позвонок в нижнем отделе спины издает приятный щелчок. И ощущаю, как тают его щиты. Да и зачем ему их поддерживать? Возможно, до него дошло, что я не собираюсь сейчас встревать в его отношения с Фарфарелло. Он заметил мою заминку и всматривается в меня. Я лениво возвращаю взгляд, мои глаза как всегда холодны и насмешливы, не выдают ни намека на мои мысли.
Он оставляет попытки прочитать что-нибудь по моему лицу и отворачивается, склоняясь над оградой и глядя на толпу внизу. Я же снова рассматриваю здания. Он больше ничего не говорит, его мысли бесцельно дрейфуют. А мои опять сворачивают к одному конкретному рыжику.
Пора выпить. Отворачиваюсь от ограды, но стоит мне отойти шагов на пять, как Наги окликает: - Шульдих…? - услышав, что я остановился, он продолжает. Нерешительно, мысленно приготовившись получить от меня ментальный шлепок, спрашивает: – Ты сказал, что Фарфарелло не понимает любви.
- Нет, не понимает, - просто отвечаю я. – Ты смущаешь его.
- Ах… - он все еще стоит спиной ко мне. Я жду, не последует ли что-нибудь еще, и он меня не подводит. – Думаешь, я просто теряю время? – в этих словах чувствуется оттенок горечи. Прихожу к выводу, что кто-то сказал ему это, и вылавливаю из его мыслей, что это был Кроуфорд.
- Нет, - это звучит почти резко, и он удивленно подпрыгивает, затем оборачивается и смотрит на меня расширившимися глазами. Я почти уверен, что не скажи ему Кроуфорд этого, то мой ответ был бы другим. Я достаточно зол на Кроуфорда, за то, что он со мной сделал, и не позволю ему причинить боль еще одному члену нашей команды. Выражение лица Наги удивляет меня – он выглядит почти уязвимым – и у меня случается внезапное озарение:
Фарфарелло не увлечение Наги. Он - его любовь.
Заставляю себя заговорить, но слова оставляют на языке какое-то странное ощущение. Такие вещи не стоит говорить на трезвую голову или в здравом уме. – Нет. В конце концов, он поймет. Он не глуп, - мне приходится отвернуться. – Все зависит от того, как долго ты сможешь ждать, - беспечно пожимаю плечами.
А как долго *Я* смогу ждать? У меня остался всего один день, прежде чем Шварц и Вайс сойдутся в поединке. Кроуфорд это уже предвидел, уже отметил на календаре на нашей кухне, тупой американец. Аккуратно и тщательно выделил дату, даже в кружочек обвел. Я бы счел это забавным, если бы этот кружок не отмечал день смерти мужчины, который смог пробиться сквозь мои внешние щиты и проникнуть ко мне в душу.
Один день - и Айя умрет.
Мне нужно выпить. Я ухожу, и на этот раз Наги меня не останавливает.
~-~-~-~-~-~-~-~-~-~-~
Я смотрю на танцоров на сцене просто потому, что больше, в общем-то, смотреть не на что. Это не мой привычный тип клуба. Я забрел сюда, потому что он находится между нашей штаб-квартирой и квартирой Айи – на полпути между его убежищем и моим. Толпа, похоже, состоит в основном из тех, кто пришел сюда потанцевать и найти партнера по койке. Обычно окружающая меня толпа несколько грубее. Ну, хоть звуковая система хороша, да и выпивка неплохая. Единственный раздражающий фактор – освещение, сначала белый свет, затем включается другой цвет, затем снова белый, затем цветной, и так снова и снова. На нервы действует. Я пью уже третий стаканчик и уже достиг того состояния, когда возникает теплое щекочущее чувство и голоса в голове становятся неотчетливыми. Где-то между четвертым и шестым я опьянею, и чтобы услышать мысли мне нужно будет постараться, а к седьмому я достигну истинной свободы – голоса пропадут совсем, и мне больше не придется думать о *нем*.
Ко мне приближается женщина, ее сверкающий наряд весь в разрезах, сквозь которые виднеется загорелое тело. Она усмехается мне, накрашенные помадой цвета мокко губы слегка приоткрываются и демонстрируют идеальные белые зубки. – Тебе одиноко, незнакомец? – спрашивает она, ее глаза цвета морской волны оглядывают меня с ног о головы.
Я ухмыляюсь. – Я никогда не бываю один.
Она усаживается на соседний стул, от этого движения разрезы на ее бедре еще больше расходятся. – Никому не бывает одиноко в таком месте, - она подмигивает и залезает себе в лиф, извлекая зажатую между грудей пачку сигарет. Предлагает одну, не сводя с меня взгляда. В ее глазах светится обещание наслаждений плоти.
Принимаю сигарету. Не успеваю заметить, откуда она добывает зажигалку, потому что в этот момент бармен снова наполняет мой стакан, но оборачиваюсь вовремя, чтобы она зажгла мою сигарету. Затем она зажигает свою, и бармен подталкивает к ней пепельницу, одобрительно оглядев женщину, прежде чем вернуться к работе.
Она вздыхает, выдыхая небольшое облачко дыма, и бросает взгляд на часики. – Он опаздывает, - бормочет она. Поскольку я уже достаточно набрался и с трудом улавливаю ее мысли, то вопросительно приподнимаю бровь. Она улыбается мне проказливой легкой улыбкой. – Скоро придет мой хороший друг и приведет с собой приятеля. Похоже, последние несколько дней дела у приятеля идут не слишком хорошо, - она пожимает плечиком. – А я здесь для того, чтобы всёёёё изменить к лучшему, - последние два слова она напевает хрипловатым мелодичным голосом, ее рот слегка подрагивает, так что я точно понимаю, как именно она собирается все изменить.
Негромко хмыкаю и качаю головой, выдыхая клуб дыма и делая глоток. Свет теперь голубой, так что краски как бы выключены. Её бронзовая кожа кажется пепельной, а мои оранжевые волосы - черными. Делаю еще одну затяжку, чувствуя, как пропитываюсь никотиновым дымом. Ах, никотин и крепкие напитки… Чего еще можно пожелать?
- Меня зовут Атита – представляется она, протягивая руку.
Прежде, чем я пожимаю ее, раздается чей-то голос. – Атита! Эй!
Я знаю этот голос.
Мы оба оборачиваемся. Атита улыбается, соскальзывая со стула и еще больше демонстрируя при этом ножки. Она обнимает Кудо. А кто там позади Кудо? Кто же еще? Айя глядит в сторону отсутствующим взглядом, как будто мысленно он где-то в другом месте. Кудо указывает на него рукой, улыбаясь Атите. – Атита, этой мой хороший друг Айя.
- Добрый вечер, Айя, - приветствует она радушным и теплым голосом. Волна собственнической ревности вздымается во мне. Атита поворачивается ко мне, и Кудо следует за ее взглядом. Свет переключается на белый. – А это…
- Шульдих, - обрывает ее долговязый плейбой резким и удивленным тоном. Я не смотрю на него. Мои глаза прикованы к стоящему позади него рыжику. Услышав мое имя, Айя подпрыгивает, будто ужаленный, и поворачивается ко мне. Фиолетовые глаза распахиваются. Атита переводит взгляд с меня на Кудо, затем на Айю. Медленно хлопает ресницами, глядя то на меня, то на Айю. – Что ты здесь делаешь? – требовательно спрашивает Кудо.
- Ухожу, - коротко отвечаю я и соскальзываю со стула. Бросаю плату за мою выпивку на стойку, до невозможности благодарный, что я слишком набрался, чтобы слышать мысли Айи. Прохожу мимо застывшей троицы, направляясь к двери. Чужие руки задевают меня, в случайных касаниях таится подспудное вожделение. По какой-то причине от этих прикосновений мне становится тошно. Может быть, это просто выпивка. Ага, скорее всего.
Чья-то рука крепко хватает меня за локоть. Не глядя, отмахиваюсь от этой нежелательной пиявки. Не получается, поэтому я поворачиваюсь, чтобы стряхнуть её силой. И замираю, когда вижу, кто в меня вцепился.
- Пусти, Айя, - решительно приказываю я, голодным взглядом охватывая его лицо. Произведение искусства. Я помню его холодным и закрытым. А теперь в глубине его глаз притаилась боль. Искушение рвануть его ближе и завладеть этим сладким ртом почти непреодолимо. Я приподнимаю его подбородок и притягиваю его к себе. Он не сопротивляется, и наши глаза встречаются. – Один день, Вайсс. До конца остался один день, - это предупреждение, это объяснение, это все, чего я не могу ему сказать. Отпускаю его и отталкиваю прочь.
Он смотрит мне вслед.
~-~-~-~-~-~-~-~-~-~-~
Наги прислушался к моему совету и держится к Фарфарелло ближе, чем раньше. Прямо сейчас они передо мной, выглядывают из-за балюстрады, созерцая представление внизу. Я делаю шаг вперед, чтобы посмотреть вместе с ними. Мы находим зрелище интересным по разным причинам – Наги, потому что Вайсс могут пострадать. Фарфарелло, потому что там внизу умирают люди, а я – потому что белые охотники легко расправляются с охранниками.
Единственное, на что годятся охранники – это заполнять мешки для трупов. Чем больше мешков мы запасем, тем больше охранников в них отправим.
Кроуфорд держится позади, спокойно выжидая, когда настанет время нам появиться на сцене. Он очень ясно объяснил нам свои намерения. Сегодня ночью Эсцет падут. Вайсс здесь из-за них, а мы, как предполагается, должны защищать их старые шкуры. Какая жалость, что мы больше не желаем им служить. А они даже не подозревают о нашем предательстве. В конце концов, наши контракты были фактически подписаны кровью. Хотя лично я полагаю, что кровь уже устарела, что весьма неудачно для них.
Последний охранник разрублен точно направленным ударом катаны Айи. Вайсс озираются по сторонам, пытаясь определить, в какую из двух дверей надо идти. Я лениво посылаю вперед свою силу, прикасаясь к их умам, в то время как мы с коллегами растворяемся в тени и исчезаем из вида. - /Выбирайте, котятки. Это как в сказке «Леди или Тигр». Одна дверь выведет вас, в конце концов, к вашей леди, то бишь Эсцет. А другая приведет к нам, вашему тигру. Так какую дверь мы выберем, хмм?/
- /Держись подальше от наших мозгов!/ - раздраженно огрызается Хидака. Звон его багнаков разносится по комнате, когда он убирает в ножны жуткие когти. – Которую? – вслух спрашивает он, не подозревая, что мы их слышим.
- Разделяться нам нельзя, - размышляет Цукиено. – потому что, кого бы мы ни встретили, двоих будет недостаточно, чтобы победить их.
- Так что, подбросим монетку, а? – бормочет Кудо.
- /Одна дверь - налево, / - нашептываю я Айе, так тихо и слабо, что он не может понять, я это или его инстинкт. Я просачиваюсь глубже, очень осторожно, так, что бы он не почувствовал вторжения . - /Одна – направо. Подбросим монетку. Какую выбрать?/ - через его глаза я вижу, как он пристально разглядывает поочередно обе двери. Вайсс смотрят на него и ждут. Я подталкиваю мысли Айи, чтобы он посмотрел налево. Эта дверь ведет к Эсцет.
- Налево, - командует он.
Я выбираюсь из его мозга и делаю шаг вперед, чтобы посмотреть, как они исчезают за дверью, затем поворачиваюсь к остальным, на секунду встречаясь глазами с Кроуфордом, и ухмыляюсь. – Готово.
- Пошли, - он поворачивается и неторопливо шагает прочь. Я следую за ним, а Фарфарелло и Наги замыкают шествие. Должно быть, мы являем собой пугающее зрелище. Очки Кроуфорда сверкают каждый раз, как мы проходим под лампой верхнего света, а его губы изгибает та самая улыбочка, которая всегда означает неприятности. Мои глаза как всегда насмешливы и холодны, широкий рот растянут в снисходительной усмешке. Наги столь же нечитабелен, как обычно, кажется, что воздух вокруг него потрескивает - он собирает вокруг себя свой дар. Фарфарелло выглядит как Фарфарелло, его золотистый глаз горит жаждой убийства, ножи тщательно запрятаны под одеждой. Мы все облачены в безупречно белые костюмы. Шварц одетые Вайсс… Забавно.
Дверь перед нами распахивается и за ней обнаруживается член Эсцет. Глаза у него дикие и злые. На другом конце комнаты тяжело раненый Хидака стоит на коленях возле валяющихся тел двух других. – Вот вы где! – вопит последний старикан с яростью и облегчением в голосе. – Где вас носило?
- Мы пришли, - спокойно отвечает Кроуфорд, и тот отступает в сторону, чтобы дать ему дорогу. Мы следуем за ним. Хидака чуть отступает и приваливается к стене, слишком израненный, чтобы драться. Воцаряется тишина, плотная и напряженная. Последний из Эсцет убегает. Спустя несколько долгих секунд Фарфарелло следует за ним, чтобы закончить работу Вайсс. Наги задвигает свое беспокойство за здоровье ирландца в сторону, когда мы встречаем своих противников. За исключением Хидаки, у трех остальных лишь незначительные раны: у парнишки пара порезов, у Кудо, похоже, пулевое ранение в плечо, а Айя бережет щиколотку.
Пришло время финальной схватки. Пока Эсцет не будут окончательно мертвы, мы будем драться с Вайсс и стараться их убить. Разбиваемся на привычные пары, и я не уверен, хорошо это или плохо. Мне не придется драться с Айей, а вот Кроуфорду – да.
Мы с Наги делаем первый ход. Наги впечатывает Цукиено спиной в стену, а я стремительным броском кидаюсь вперед и оказываюсь напротив Кудо. Айя сталкивается в Кроуфордом, исчезая из моего поля зрения. Кудо пытается нанести удар, от которого я с легкостью уворачиваюсь, и проволока, не нанеся вреда, свистит возле моего лица. От его оружия не так уж много прока, когда у оппонента скорость, вроде моей. Я бью его локтем в лицо, наслаждаясь издаваемым им болезненным и удивленным рычанием. Его смерть будет легкой. Мое колено с силой врезается ему в живот. Он сгибается пополам, задыхаясь, и тяжело наваливаясь на мою ногу.
Я улавливаю его мысли, но слишком поздно. Проволока впивается во внутреннюю поверхность моего бедра. Черт, больно-то как! Хватаю его за волосы. Изворачиваюсь и падаю на колени, наваливаясь на него сверху. Кажется, я чувствую, как у него трещит пара ребер, и он вопит от боли. Кровь рекой льется вниз по моим некогда белым брюкам. Перехватываю его запястье и крушу часы, дергая его руку так, что проволочная петля вокруг моей ноги слабеет. Он сверкает глазами, а я ухмыляюсь, и уже открываю рот, чтобы поиздеваться над ним.
Айя вскрикивает, судя по звуку, он ранен. Мы с Кудо оба резко поворачиваем головы в том направлении. Рыжик на полу, лицо его искажено болью. Одной рукой он держится за щиколотку, и я читаю в его мыслях, что Кроуфорд нанес ему сильнейший удар ногой. Другая его рука стиснута в кулак на полу. Она пуста. Его меч в руках Кроуфорда. Американец поднимает катану над головой и все для меня замедляется.
- Айя! – испуганно вопит Хидака, ему эхом вторят два других Вайсса. Наги оборачивается посмотреть.
- /Фарфарелло, ты еще не закончил?/ - отчаянно спрашиваю я.
- /Он мертв. Теперь Бог рыдает,/ - радостно объявляет тот, мысленно заливаясь маниакальным смехом.
Меч по дуге устремляется вниз. – Кроуфорд!! – и внезапно все, что я вижу – это расплескивающаяся повсюду кровь, красная и теплая. - "NEIN!!!"
@музыка: Enigma "Incognito"
@настроение: Устраним недостатки наших достижений! (c)
@темы: Weiss Kreus, "Imprisoned Freedom", фанфики, Шу-Ран
-
-
01.10.2009 в 23:42-
-
01.10.2009 в 23:54Это же практически все? А что ты планируешь переводить дальше?
-
-
02.10.2009 в 04:43Bluesun, у-у-у, мои ногти не доживут до следующей недели. Какой все-таки прекрасный фик ты выбрала для перевода, спсибище. И с прошедшим профпраздником!Никто не любит Шульдиха. Никто не любит виновного.
И только прекрасный рыжик, которого я соблазнил, осмеливается на это.
да-да, айя такой, если решился, то решился)
-
-
02.10.2009 в 10:39Z.Lenka - еще раз спасибо за поздравление
я гуляю по дайрикам, когда время есть, а сейчас времени куда меньше, чем работы - грустно, но факт
А дальше будет окончание Joking - там еще две главы, а потом... глаза разбегаются и начинают косить от жадности, но скорее всего мои загребущие ручки выберут The Hits Keep Coming, автор KD Sarge, но тут есть одна проблемка - фик еще в процессе, хотя 20 глав уже есть. Ну и, конечно, меня все равно периодически будет заносить куда-нибудь в сторону.
fundo - спасибо, спасибо!
-
-
02.10.2009 в 11:17А что за фик, какой там пейринг? И да, ты права косоглазие обеспечено. Это уж точно.
-
-
02.10.2009 в 12:19-
-
02.10.2009 в 14:52Фик довольно забавный, хотя пейринг не совсем "мой" - Йоджи - Ран.
venchik - Спасибо! Внутренние силы - это главное, без них никуда, а там уже и желание подтянется, никуда не денется.
-
-
02.10.2009 в 14:59-
-
02.10.2009 в 14:59всю излишнюю флаффность успешно убил мастерски переведенный pov шульдиха. от этой рыжей ехидны розовые сопли зеленеют еще на стадии формирования))
-
-
02.10.2009 в 15:00-
-
02.10.2009 в 15:18fundo - ну, слава Богу, а я переживала по этому поводу. Все-таки опасаюсь я излишне доброго Шульдиха, что-то в этом есть глубоко неправильное, Но если оно хорошо написано... Я сейчас читаю с упоением Tarnished Rhapsody, автор Allemande, очень хочется перевести, НО: 1) Фик очень большой и 2) Шу там ну очень белый и пушистый, как, впрочем, и Ран, 3) имеются злодеи-Вайсс (да, представьте себе, бывает и такое!)
Теперь сижу и думаю...
-
-
02.10.2009 в 15:24-
-
02.10.2009 в 15:31как интересно, а поподробнее?))
-
-
02.10.2009 в 15:35-
-
02.10.2009 в 15:50Это ежели вкратце и опуская многочисленные подробности.
Z.Lenka - я еще думаю...
-
-
02.10.2009 в 15:57-
-
02.10.2009 в 16:05-
-
02.10.2009 в 16:15-
-
02.10.2009 в 16:36-
-
02.10.2009 в 16:59fundo любимый сублимэйшн "все хотят фудзимию" (мрачно) не все, вот Фарф, например, хочет Айю, в смысле, девочку, а Брэд, как ни странно, вообще никого не хочет... и вообще, Шварцы в этом фике куда более вменяемые, чем одуревшие от ревности Вайссы.
-
-
02.10.2009 в 17:06-
-
02.10.2009 в 17:19-
-
02.10.2009 в 17:42а то, что паранормы шварцы куда вменяемее вайссов, так это давно известно))
-
-
02.10.2009 в 17:47-
-
02.10.2009 в 17:55-
-
02.10.2009 в 19:26fundo - (еще более мрачно) меня эта логика в могилу вгонит. Но вообще-то насчет изобилия Айя-Йоджей я с тобой согласна. Опять же верно и то, что трех ревнивых вайссов - мало. Но! В конкретно этом фике вайссы присутствуют очень мало, где-то на задворках, как досадный раздражитель, все внимание сосредоточено на не менее классической схеме "Шу ухаживает за Раном (а впоследствии, естессно, долго и изобретательно трахает)".
-
-
02.10.2009 в 19:50-
-
02.10.2009 в 20:15-
-
02.10.2009 в 20:52а знаешь, Bluesun, эт действительно вещь)) ну я тогда прям не знаю шо делать и как to be((
-
-
02.10.2009 в 21:00