"Путь наверх (The Way Up)", перевод фика dirtybinary, Джеймс Барнс/Стив Роджерс

[firefly4tanya]

Ужасно нравится эта вещь. Так нравится, что решила поделиться.

Название: Путь наверх (The Way Up)
Автор: dirtybinary
Перевод: Blue Sun
Фэндом: Captain America (Movies)Marvel (Movies)The Avengers (Marvel Movies)
Оригинал находится здесь: archiveofourown.org/works/1671773
Пейринг: Джеймс «Баки» Барнс/Стив Роджерс
Рейтинг: G
Жанр: флафф, юмор, экшен
Саммари: До полного восстановления еще далеко, это Баки понял. Забраться в квартиру Стива – неплохое начало.
Отказ от прав: все права принадлежат правообладателям

The Way Up

Название: Путь наверх (The Way Up)
Автор: dirtybinary
Перевод: Blue Sun
Фэндом: Captain America (Movies)Marvel (Movies)The Avengers (Marvel Movies)




Зимний Солдат начинает регулярно по ночам залезать в квартиру Стивена Роджерса, что в ретроспективе приводит к финалу его карьеры.

У него имеется превосходно обоснованное объяснение для своих действий, пусть это и не сможет исправить провал миссии хеликерриера (и часть его разума озадачена самой идеей делать что-то без приказа, но большая часть, старшая часть, убеждена в необходимости такого шага). Ему нужна еда и свитер потеплее, и нужно узнать все что можно о Капитане, об этом странном, непонятном человеке, который был на мосту, и на хеликерриере, и в темной ледяной расселине на задворках сознания Солдата.

Вот он и приходит.

Капитан Америка обитает в тесной квартире на втором этаже неприметного дома, даже без охраны, за исключением дамочки-агента под прикрытием, которая живет внизу, и которую Солдат без труда обходит стороной. Капитан – его миссия, его цель – Стив - спит на половине кровати, которая выглядит пустой и слишком большой даже при его немалых размерах. Минуту Солдат стоит над ним, пытаясь определить: что знакомо и что не так в этой картине. Не выходит. Его пальцы ползут к пистолету, который всегда под рукой. Убить этого человека будет самым легким делом в мире.

Но это не вернет хеликерриер обратно в небо, и не отменит тот факт, что однажды он нырнул в Потомак, чтобы одной рукой вытащить этого мужчину и его нелепый костюм из воды. Он пришел сюда за продуктами и вещами, а не для убийства. Так что он убирает пистолет обратно и возвращается к самому себе назначенной миссии.

Он забирает на кухне буханку хлеба и бутылку минеральной воды, а со дна корзины для стирки - помятую толстовку. Потом - просто потому что он может - тихо, на кошачьих лапах, исследует каждый угол квартиры, и находит небольшую фотографию на прикроватном столике, не далее чем в трех дюймах от того места, где спит Капитан. Фото старое, оттенки сепии поблекли, края потемнели и обтрепались, но Солдат сразу узнает молодого мужчину в униформе. Тот человек из музея, человек в зеркале, сержант Барнс, сто седьмой.

Фото он тоже крадет.

(Позже, когда он облюбовал себе для сна скамейку в парке, и съеденный хлеб успокоил голод, он начинает задумываться, какого черта это сделал. Есть немало домов, куда он мог забраться, не боясь быть обнаруженным, а Капитан явно заметит, что кто-то побывал у него в квартире, и даже догадается, кто именно. Это самая худшая тактическая ошибка. Солдат решает на закате покинуть город и бежать, спасая свою жизнь.
И тем не менее, думает он, погружаясь в почти приятную дрему, оно того стоило. Толстовка ему велика, она мягкая и теплая, и пахнет так успокаивающе. Это приятно – хотя Солдат не помнит этого слова, которого он не использовал более 70 лет).

***
На следующую ночь он возвращается, и на следующую, и так день за днем.

Отсутствие охраны настораживает его. Похоже, Капитана не волнует, что в его квартиру вламывается голодный призрак, который систематически опустошает его холодильник, но оставляет ценности нетронутыми. Совсем напротив, тот становится еще беспечнее. Окна никогда не запираются, датчики движения вечно отключены, каждую ночь на кухонной стойке появляется новый пакет с теплыми сэндвичами взамен тех, которые таинственно исчезли, и, да, на комоде лежит пачка купюр, вполне приличная даже по сегодняшним меркам.

Эта квартира, возможно, самое опасное место, которое когда-либо видел Солдат. Это ловушка - должно быть ловушкой. Вероятность, что Капитан оставляет еду по какой-либо иной причине, чем подкармливать его, болтается на краю его сознания, но он отгоняет ее. Так просто не бывает. Дела так не делаются, цели так себя не ведут, они выхватывают оружие и палят в тебя, а не совершают странных поступков, вроде покупки тебе сэндвичей, вытаскивания тебя из под упавших балок и выбрасывания своих щитов из хеликерриеров.

Но Зимний Солдат не запрограммирован испытывать страх (за исключением, когда холодный метал клемм и электродов смыкается над его лицом и на всю катушку включается боль, тогда он уже больше никакой не солдат, много меньше, чем Солдат, просто вакуум, в котором перемешаны ужас, паника и другие непонятные чувства). А потому он продолжает приходить, держа в уме 27 возможных путей отхода, и мысленно просматривает их, распихивая по карманам еженощные сэндвичи, и раздумывает, не прихватить ли пушистый голубой шарф, который материализовался на спинке кухонного стула.

Однажды Капитан не появляется дома три ночи подряд, хотя еда на месте, как всегда. Тогда Солдат остается на подольше. Он моет голову в раковине ванной. Он бреется капитанской бритвой - его борода уже выходит из под контроля и начинает привлекать внимание. Он находит отвертку и подтягивает разболтавшуюся пластину на кибернетической руке. Раньше это за него делали другие люди, но он смирился с фактом, что его хозяева из Гидры не собираются гоняться за ним, а если и соберутся, то скорее всего, пристрелят, как только увидят.

Он намеренно шумит, чтобы проверить, не покажется ли агент, которая живет этажом ниже, чтобы постараться арестовать его, но если она и слышит шум, ничего по этому поводу не делает. Это странно, и одиночество начинает действовать ему на нервы.

***

Он почти рад, когда Капитан возвращается. Выглядит тот ужасно – порез на лбу и здоровенный фиолетовый синяк на скуле. Его вид пробуждает недавние воспоминания о взрывающемся хеликерриере и устье Потомака, и еще более старые – откуда? Аллея, узкая и грязная, рассыпанный мусор, перевернутый мусорный бачок, в месте, которое называется… Бруклин, верно?

Солдат не знает, где этот Бруклин или почему вид синяков так его беспокоит. Он находит свои сэндвичи и запихивает их в карманы толстовки. Заодно прихватывает шарф. Затем он поворачивается, чтобы уйти, но ноги почему-то сами несут его не к открытому окну, а обратно к кровати. За последние полторы минуты Капитан ухитрился скинуть с себя все одеяла. Он лежит, свернувшись на боку, как ребенок на слишком большой кровати, и слегка дрожит. В полумраке острый взгляд Солдата подмечает на его руках мурашки.

Это не его дело. Но, похоже, программы Солдата закоротило, и он не может, как намеревался, рвануть через окно, кто-то другой движет им. Сержант Барнс из сто седьмого – чтоб его! – подбирает упавшее одеяло и легко, как бабочка крылом, укрывает им спящего на кровати человека, тупого мелкого щенка из Бруклина, который и нескольких дней не может прожить, чтобы его не швырнули в мусорку или не добавили несколько синяков к его коллекции. Движение мышц выходит естественным, будто он делал это раньше.

К его ужасу, Капитан открывает глаза, и его рука осторожно смыкается вокруг запястья Солдата.
- Баки – сонно произносит Стив. Он улыбается. Почему он улыбается? Люди не улыбаются, когда просыпаются посреди ночи и видят в доме бродягу. – Подумал, что услышал тебя.

Если, конечно, они не спят, и это не бродяга. Никакая тренировка не научила Солдата, как правильно разбираться с тем, кто держит тебя за руку. А ведь это кибернетическая рука, холодная, твердая и ужасная, а Стив держит ее, будто не знает, что она может раздавить его кости в кашу, если Солдату вздумается. Но он знает.

- Жаль, что меня не было последние несколько ночей, – продолжает Стив. – Уезжал на миссию, сопровождал кое-кого в безопасное место. Но я вернулся. Ты съел сэндвичи? Они остынут.

Он это так легко говорит, как будто часто ведет в спальне приятные беседы с вооруженными убийцами – что, с учетом других его странностей, вполне может оказаться правдой – но лицо у него несколько напряженное и нервное, будто он не до конца верит в происходящее и не знает, что с этим делать. Как будто он просто сказал первое, что пришло на ум, потому что поглощен мыслями, его глаза – они ничуть не затуманены, он вообще не спал - всматриваются в лицо Солдата и изучают его черты. И Солдат находит это настораживающим, потому что даже если Стив – Стив, единственная точка опоры, которая есть у него в этом новом мире – не знает что делать, тогда кто знает?

С колотящимся сердцем Солдат роется свободной рукой в карманах, но вместо того чтобы выхватить пистолет, выуживает старую фотографию. Он бросает ее Стиву как паука, или охранный талисман. – Я только, - непонятно к чему бормочет он. – Пришел, чтобы вернуть это.

Голос у него сиплый, как громыхание давно неиспользованной машины. Стив свободной рукой поднимает фото. Спустя секунду он улыбается. Солдат с какой-то беспомощной паникой замечает, что в глазах его стоят слезы. – Только фото? Настоящего тебя я тоже могу получить?

Солдат запоздало осознает, что его колени подкосились, и он сидит на краешке кровати. Он хотел бы вытереть эти слезы, но боится, что может вместо этого случайно оторвать голову Стива. А теперь и Стив сидит в постели, держа обе его руки, и Солдат не может решить, что делать, как будто его деактивировали. Отвечает Баки, который тянется к теплу и громко вздыхает, потому что это приятно - именно он осторожно сжимает пальцами живой руки рубашку Стива, чтобы убедиться, что тот никуда не денется.

- Что ж, - низким и теплым голосом говорит Стив на ухо Баки. – Я так понимаю, это «да».

***

- Баки Барнс, - на пробу произносит Солдат, сидя за кухонным столом и поедая вафли с джемом с лежащей перед ним тарелки. – Джеймс Бьюкенен Барнс. Сержант Барнс.

- Верно, - подбадривает его Капитан. Этим утром он долго пробыл в душе и глаза у него красные и припухшие. Баки уже привык думать о нем как о Стиве, или даже Стиви - с такой интимной, полузабытой фамильярностью.

- Я ходил в музей.

- Я так и думал, - Стив протягивает ему нож и вилку. – Не стесняйся. Я неплохо научился готовить эти штуки.

Он прав. Вафли хороши, они даже лучше сэндвичей, а уж те были практически амброзией после подпорченных гамбургеров из мусорных бачков, которыми питался Солдат до того как повадился навещать квартиру Стива. Скоро Баки понимает, что не может от них оторваться. Он ужасно голоден. Периодически он посматривает на Стива, потому что уже слопал четыре штуки и не уверен, что это допустимо, но Стив только улыбается ему, и по подсчетам Баки, сам Стив съел шесть, так что он решает, что четыре – вполне приемлемо.

Блондинка-агент снизу приходит как раз тогда, когда он приканчивает вафлю номер пять. – О, - говорит она. – Наконец-то уговорил его позавтракать?

Стив встает, но к этому моменту Солдат уже не сидит на стуле, он на полпути к окну, потому что хоть он и ел их еду, но черта с два позволит захватить себя и отобрать его новообретенную свободу. – Баки, все в порядке, - говорит Стив. – Это просто Шэрон. Она друг.

Агент показывает свои пустые ладони, демонстрируя, что не вооружена. – Просто Шэрон, - повторяет она.

- О, ты знаешь, что я имел в виду.

Баки позволяет Стиву усадить себя обратно на стул и наполнить его чашку горячим чаем. Он вновь принимается за еду, но его пальцы сжимают рукоятку ножа, а глаза следят за перемещениями агента по кухне. Она выглядит знакомой, хотя он и не помнит, откуда. – Шэрон помогала делать для тебя сэндвичи, когда меня не было, - поясняет Стив.

- О, - говорит Баки. Конечно, он догадался, что Стив и охраняющая его девушка-агент оставляли для него еду, как другие подкармливают бродячих котов, а вовсе не его замечательные уловки помогали Баки совершать налет за налетом, но все равно это несколько унизительно.

Агент наливает себе чашку кофе, утаскивает банан из фруктовой корзинки и уходит. Баки приканчивает вафлю номер шесть.

- Баки, - говорит Стив, заметив, как тот неуверенно поглядывает на поднос около духовки. – Можешь брать столько, сколько захочешь, - а затем. – Давай, не стесняйся.

Это такой загадочный приказ, что Солдат не сразу повинуется. Ему никогда не говорили брать, что он хочет; он просто хватал те предметы, которые люди вкладывали ему в руки, и находил способы убивать других людей этими предметами. Даже прежде (а он знает, что было «Прежде» - жизнь в Бруклине в промежутках между драками в темных переулках), еды никогда не было достаточно. Тогда он напоминал тощему мелкому Стиви, что нужно есть, приносил свою порцию и отдавал ему, и постукивал носком ботинка по ножке кухонного стола, когда живот начинал бурчать, потому что он большой и сильный, и ему не нужно столько еды.

Стив участливо смотрит на него через стол. – Эй, что случилось?

Баки выплывает из задумчивости. Они уже не в Бруклине, и он не знает точно, что с ним случится, если задать вопрос. Но нигде в квартире ему не попадалось на глаза ничего напоминающего машину для обнуления Гидры, и вряд ли Стив сторонник таких методов. Он осторожно спрашивает: – Я теперь твой пленник?

Стив со звяканьем роняет вилку. Баки нервно вжимается в стул. – Нет! С чего ты так решил?

Баки ничего не говорит, но думает «Почему нет?»

- Слушай, - говорит Стив. – Я спрашивал директора Фьюри, что будет, если я найду тебя, и он сказал, что по всему выходит, что тебя можно считать спасенным военнопленным. Ветераном. Я уверен, тебе захотят задать некоторые вопросы и все такое, но не более того. Ты в безопасности, ты свободен. Никто не причинит тебе вреда

- Итак, - медленно произносит Баки, пытаясь сообразить, что это означает. – Если я захочу, могу уйти?

Лицо Стива вытягивается. Он отводит взгляд от Баки, и опускает глаза на свою пустую тарелку. – Ну, - говорит он. – Да, конечно.

- О, - для него этого вполне достаточно - иметь возможность уйти. У него долгие годы не было вообще никаких возможностей, и он не собирается упускать ни одну из них. – Что ж, я не стану. В смысле, уходить не стану.

Стив вскидывает глаза. Он опять улыбается, легкой и полной надежды улыбкой. – Знаешь, в других местах таких вафель не найдешь, - говорит он, и Баки понимает, что тот шутит, но все равно всем сердцем верит, как всегда ему верил.

***

ТВС